Ключ сепаратизма — в Кремле

Лет 15 назад я оказался в купе поезда Москва-Харьков с молодой семьей – красивая мама армянка и великодушный папа азербайджанец, с ними двое красивых и шустрых детишек. Когда малыши заснули, родители стали рассказывать свою историю – о мытарствах и непонимании людей. Они несколько лет практически живут в поездах, переезжая из города в город, чтобы найти убежище, в котором им отказывают и в Азербайджане, и в Армении. Потом в Москве я встречал грузин из Абхазии, живущих по какой-то бумажке, совершенно растерянных от неопределенного будущего. В Кыргызстане видел тысячи сожженных домов после столкновений узбеков и кыргызов. Сепаратизм уничтожает миллионы людей, разрушает все, что создавалось веками.
На постсоветском пространстве можно встретить сотни тысяч жертв сепаратизма, ожидающих разрешения конфликтов, чтобы вернуться домой, к могилам предков. Сепаратизм – это не только потеря родной земли, это и миллионы изломанных судеб, разрыв истории.

Истоки потсоветского сепаратизма

В конце 80-х годов Кремль начал понимать, что СССР приходит конец. Сменивший ежегодно умиравших генсеков Михаил Горбачев к роли «мессии» подошел странным образом. Как и все советские боссы, он был косноязычным верным ленинцем, а по молодости лет еще и наивным партократом, попытавшимся изменить то, что сдвинуть с места было уже невозможно. «Юный возраст» нового партократа и активно вмешивающаяся в дела супруга, помогли совершить целую серию противоречащих друг другу поступков. Объявленные перестройка и гласность были радостно встречены в СССР и на Западе, но Горбачев забыл про советских генералов и КГБ. По примеру Петра Первого, прорубившего окно в Европу, он начал после 60 лет «железного занавеса» приоткрывать форточку. Открывая ее, Горбачев не оглядывался назад, а за спиной стояла армия генералов, у которых были свои планы.
В СССР многие люди в погонах были сталинистами и не скрывали этого. Для них страна должна быть как при Сталине и представлять собой большой опутанный колючей проволокой лагерь, в котором население обязано ходить колоннами и периодически кричать речевки во славу КПСС. Генералов передергивало от слов о свободе, а тем более определений вроде «национальное возрождение» или «культура предков». Советский Союз разваливали, как они считали, именно эти интеллигенты, вносившие разброд в стройные колонны контролируемого счастья.

Когда в конце 80-х годов по Советскому Союзу прокатилась волна выступлений за национальное освобождение, организованная, как любил уточнять КГБ — «проходимцами» и «чуждыми элементами», генералы наперебой начали подсказывать Горбачеву, что нужно делать. Он не смог отмахнуться. Как бы не пытался Михаил Сергеевич потом оправдываться, но все действия — участие армии в подавлении массовых акций, убийства лидеров, были попытками залатать старое, рвущееся по частям советское одеяло.

Можно встретить разные объяснения появления на постсоветском пространстве оккупированных анклавов – Карабаха, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья, а теперь и Крыма. На самом деле попыток создания сепаратистских зон было больше, но в одних случаях не хватило достаточной агрессии самих сепаратистов, в других люди сами находили компромиссы. Итак, причины постсоветского сепаратизма разные – от внешнего вмешательства, это самый любимый кремлевский миф, до достигшей такой точки кипения межнациональных отношений, что по-другому уже и быть не могло. Как правило, этими версиями пытаются отвлечь внимание еще от одной и, на мой взгляд, самой главной причины. Она политическая — появление национальных лидеров, которые были способны не только бороться за возрождение своей нации, но и окончательно разрушить СССР, а с ним и остановить влияние Кремля на постсоветское пространство.
«Чуждая интеллигенция»

Определение образованного человека – «интеллигент», в Советском Союзе было нарицательным. Положительными интеллигентами были академики, поэты, писатели и художники, прославляющие величие КПСС и «бессмертное учение Маркса-Энгельса-Ленина». Отрицательными представителями интеллигенции, их еще называли диссидентами, были тоже поэты, писатели и академики, которые Ленина и коммунистов терпеть не могли и много говорили и писали о свободе и национальном возрождении. КГБ их периодически ловил и сажал, иногда выселял за пределы СССР.

Советский Союз в 80-х годах был ослаблен московской Олимпиадой и войной в Афганистане, западными санкциями и резким падением цены на нефть. Полки в магазинах пустели, репрессии не помогали. Генералы пошли в наступление. Первым испытанием стали события в Казахстане – в Алматы и Караганде. Несколько тысяч студентов использовали назначение руководителем республики Геннадия Колбина, русского по национальности, чтобы защитить казаха, много лет возглавлявшего ЦК Компарии Казахстана, Динмухамеда Кунаева. При разгоне демонстрации были ранены около 2000 человек, арестовано около 9000. Генералы КГБ впервые осознали, что искусственная страна, состоящая из когда-то завоеванных территорий, может развалиться на глазах, если не выработать противодействие.

По стране прокатилась волна арестов. Чекисты хватали активистов всевозможных нелегальных (легальных тогда просто не было) группировок – от религиозных до творческих, в том числе и с политическим уклоном, участников философских кружков или исторических обществ. Подавлялись малейшие проявления антисоветских настроений. КГБ внимательно наблюдал за лидерами. Становилось понятно — если лидер настолько популярен, что его арест может вызвать массовые акции протеста, необходимо наказать весь народ. Это, на мой взгляд, и была основная причина появления сепаратистских движений и последующих «освободительных» войн.

В двух советских республиках были яркие национальные лидеры: в Азербайджане — Абульфаз Эльчибей, в Грузии – Звиад Гамсахурдия. Их биографии и судьбы схожи. Равно как схожа и ненависть, которую испытывал Кремль к ним, не скрывавшим своих антисоветских и антиимперских взглядов.
У обоих были близкие соратники и сподвижники: у Гамсахурдия – Мераб Костава, у Эльчибея – Иса Гамбар. Оба были учеными и преследовались КГБ, оба были осуждены за антисоветскую деятельность. У обоих была популярность и огромная поддержка населения. Почти одновременно они стали президентами новых независимых стран: Гамсахурдия в 1991-92 годах, Эльчибей — в 1992-93 годах. Именно в эти годы произошли войны, оторвавшие от Азербайджана Карабах, от Грузии – Абхазию и Южную Осетию.
Версия о личностном факторе не совпадает с историей третьей страны – Молдовы и сепаратистской территории Приднестровья, но поводом послужил все тот же страх Кремля потерять бывшую Молдавскую ССР, в которой в 1990 году большинство в парламенте занял Народный фронт. В 1989 году, так же как в Тбилиси и позднее в Баку, активисты Народного фронта провели манифестацию с требованием национального возрождения, политической и экономической самостоятельности Молдовы. Этих требований оказалось достаточно, чтобы Кремль начал поддержку сепаратистских настроений в Приднестровье, закончившихся в 1992 году войной.

Зачем России сепаратистские территории?

Конечно, ни одна война не начинается внезапно, особенно когда конфликт имеет причины межнациональных распрей и взаимных претензий. Такие были и в Карабахе, и в Абхазии, и Южной Осетии, и в Приднестровье. В советское время эти претензии заглушались и регулировались на уровне партийных комиссий. Из огромной, существовавшей внутри железного занавеса страны, конфликт не мог выйти наружу и найти поддержку за рубежом. С распадом СССР, когда решался вопрос дальнейшего сохранения Кремлем постсоветского пространства, поддержка сепаратизма была действенным механизмом контроля над ситуацией и сдерживающим фактором.

У каждого конфликта своя история. В истории Карабаха были как внутренние противоречия, так и внешний фактор, который сейчас все больше очевиден в высказываниях армянских политиков, называющих азербайджанцев восточными турками. Обида за 1915 год выплеснулась на соседей, с которыми этнические армяне жили тысячелетиями. Создавались межнациональные семьи, обогащались, внося разнообразие, культура, музыка и даже кухня. У советских, а потом российских политтехнологов было много поводов для того, чтобы столкнуть два народа, так же, как это сделал в начале 19 века генерал Паскевич, а потом и царская администрация. Были использованы и история, и религия, и внутренние противоречия. В итоге Армения стала одной из редких на земле моноэтничных стран, а проблема беженцев: армян из Азербайджана, и азербайджанцев из Карабаха – сдерживающим фактором, позволяющим манипулировать проблемами внутренней политики.
В случае с Азербайджаном существует другой фактор – энергетический, боязнь Кремля потерять крупнейшие в Евразии месторождения газа и нефти. Перестаравшиеся кремлевские технологи не смогли предугадать будущее Азербайджана – избавившись от Эльчибея, они потеряли контроль над всей страной. Карабах стал козырем в постоянном давлении на Баку, как Абхазия и Южная Осетия в отношениях Грузии и России. Только если Карабах стал черной бюджетной дырой для Армении, то две оккупированные грузинские территории ярмом сидят на шее у российского налогоплательщика.

В апреле 1989 года в Тбилиси советской армией была разогнана манифестация сторонников независимости Грузии. В июле того же года сторонниками независимости Абхазии были спровоцированы беспорядки в Сухуми. Выступления формально были связаны с правилами приема в Сухумский университет, но спустя год, в 1990 году Верховный Совет Абхазской ССР в составе Грузии вдруг объявил о создании независимой Абхазии. Реально трудно было себе представить, чтобы маленькая часть СССР самостоятельно, без согласования с Кремлем вдруг решила выйти из состава Советского Союза. Так же трудно представить, чтобы несколько тысяч советских граждан абхазской национальности в марте 1989 года на сходе (!) вдруг решили поменять административное устройство в составе СССР. Напротив, когда в Тбилиси в марте 1991 года провозгласили независимость Грузии, Абхазия пожелала остаться в составе СССР. А потом – война, в которой российская армия принимала непосредственное участие. Как и в Карабахе. Об этом бывший посол РФ Владимир Ступишин уже не скрывая писал в своей книге «Моя миссия в Армении».

В конфликте в Приднестровье российская армия не просто участвовала, а благодаря своеобразному отношению командующего 14-й армии генерала Лебедя, оказывала поддержку, в том числе и моральную. Сам генерал в сентябре 1993 года стал депутатом Верховного Совета Приднестровья. Межнациональные противоречия в Приднестровье имеют несколько комическую форму: в 1990 году после избрания в парламент Молдовы Народного фронта, в Приднестровье местных молдаван, русских и украинцев (их примерно равное количество, по одной трети) стали пугать тем, что Молдова, во-первых, примет румынский язык, во-вторых, попросится в состав Румынии. У советских, а потом и российских пропагандистов как всегда вышла промашка – молдавский и румынский – один и тот же язык. Он отличается только письменностью — кириллицей, навязанной молдаванам большевиками.
Приднестровский сепаратизм очень своеобразный — герб и флаг напоминают советские символы, расчетная единица – приднестровский рубль, экономическая помощь — российская. Как и в других сепаратистских регионах отмечается высокий уровень миграции населения: часть населения уезжает в Россию, часть – получает молдавские паспорта и затем уже направляется в Европу.

Что дальше?

Ничего. Точнее, ничего, пока в поддержке сепаратизма заинтересован Кремль, как центр имперского притяжения территорий. Создавалось большое количество комиссий, переговорных групп – тройки, четверки, десятки. Но если в переговорном процессе участвует российская делегация, считайте, что дело мертвое. Никакие увещевания, доводы и аргументы на российских дипломатов не действуют, кроме одного – насколько Кремлю выгодно возвращение беженцев и урегулирование ситуации. Российским дипломатам безразличны судьбы людей и призывы к правде и совести. Сепаратизм для Кремля – одна из возможностей манипулировать политикой пострадавших от сепаратизма стран.

Я думаю, именно поэтому долгие годы длятся переговоры в рамках Минской группы ОБСЕ, в которой с конца 1996 года российский посредник получил пост постоянного сопредседателя. Как правило, весь переговорный процесс, редкие встречи президентов Азербайджана и Армении, комментарии глав МИД сопровождаются вольной интерпретацией российской пропаганды и бездействием Кремля. За 20 лет у обеих стран уже выработана более-менее четкая позиция, определяющая свое место в геополитике, во многом обусловленная состоянием экономики. Армения, состоящая во всех проектах Кремля – от СНГ до ОДКБ, теперь стремится вступить в Таможенный Союз. Азербайджан – участник глобальных энергетических проектов, которые все больше и больше не нравятся Кремлю. А если не нравятся, то и Карабах будет использован в качестве шантажа.
Примерно такая же ситуация произошла с переговорами в отношении Абхазии и Южной Осетии, хотя и много позже, после войны 2008 года. Спустя полгода после окончания военных действий в Абхазии, в 1993 году, прежний глава Грузии Эдуард Шеварднадзе был вынужден согласиться с вводом миротворческих сил СНГ. На деле, военный контингент состоял исключительно из военнослужащих российской армии, что Кремлю позволило официально закрепить за собой контроль за территорией, которую он помог оторвать от Грузии. Точно в таком же статусе были миротворческие силы на территории Южной Осетии.

После 5-дневной войны в августе 2008 года, Кремль решил больше не скрывать свои амбиции и признал независимость обеих оккупированных территорий. «Миротворцы» опять стали обычными военными, теперь в статусе оккупационной армии. После войны были начаты женевские переговоры, которые до сих пор не принесли никаких результатов. Официальными сторонами являются Грузия, Россия и США, но практически сразу Кремль начал настаивать, чтобы Абхазия и Южная Осетия стали полноправными переговорщиками, с чем Грузия категорически не согласна. На всем протяжении женевских переговоров Россия еще несколько раз делала попытки изменить статус сепаратистских чиновников, но позиция Тбилиси даже при новой, более лояльной к Кремлю грузинской власти, остается неизменной.

Кремль не скрывает свой интерес. Именно Москва после военной авантюры и провала операции по утверждению контроля над всей Грузией, решила окончательно закрепиться в Абхазии и Южной Осетии, признав их независимость в конце августа 2008 года. Более того, Кремль начал активный поиск других стран, которые согласились бы признать их суверенитет. Но решились на это только Венесуэла, Никарагуа и несколько тихоокеанских островных государств.

Реально — де-факто и де-юре, Россия контролирует 20 процентов площади Грузии, разместив на ней свои военные базы. Бюджеты этих территорий также поддерживаются Россией. Официально признав суверенитет, на деле Россия полностью контролирует все сферы жизнедеятельности – от армии и безопасности до экономики и культуры. Для Тбилиси потеря территории психологически неприятна, но Россия так и не смогла добиться своей главной цели – полного подчинения политики Грузии Кремлю. За последние 10 лет страна укрепилась в своем желании стать членом как ЕС так и НАТО, а так же быть полностью энергонезависимой.

Участь двух обиженных Россией стран сблизила Грузию и Азербайджан и помогла не только понять друг друга, но и стать партнерами в глобальных энергетических и геополитических проектах. Такая ситуация совсем не нравится Кремлю, поэтому надежду урегулировать ситуацию с сепаратистскими регионами нужно оставить до того времени, когда в России появится благоразумный политик, без имперских амбиций.
И, наконец, переговоры по Приднестровью, в формате 5+2, в которых и Тирасполь, и Кишинев представлены полноправными сторонами, при посредничестве ЕС, ОБСЕ, США Украины и России. В этом случае у Кремля есть большие претензии к Молдове, в ее устремлении к евроинтеграции, а потому переговоры по урегулированию статуса Приднестровья, длящиеся также много лет, ни к чему не приводят.

«Крымский капкан»

Происходившее 20-22 года назад при распаде СССР было периодом шока, трагедии и неразберихи, при которой можно было легко использовать советскую ностальгию и склонить какую-то часть населения к сепаратизму, быстро захватить, взять под контроль и долго вести переговоры «по урегулированию». Путин попытался повторить старую постсоветскую схему – поддержать сепаратистские настроения в Крыму и с помощью пропаганды придать борьбе «за права русских» глобальный, а на самом деле, гипертрофированный характер. И как всегда захватить.
Путин не учел многих обстоятельств и факторов, которые вызвали реакцию и у мирового сообщества, и внутри Украины, в том числе и в Крыму. Во-первых, версия «Крым – наш» исторически никак не подкрепляется, за исключением 18 века. Тогда тоже была российская оккупация. Во-вторых, в Крыму оказалось коренное население, которые не только не требовало от России их защитить, но и активно протестует против оккупации.

Фальшивый и очень небрежно проведенный под дулами автоматов референдум еще более отдалил мечту Путина о «спасении русских». В итоге весь мир признал его агрессором и захватчиком. «Крымский капкан» Путину не придумали, он сам в него попал.

Возможно, будет слишком патетически утверждать, что «крымский капкан» станет концом для Путина, но былого азарта поддерживать сепаратизм и вмешиваться во внутренние дела у него будет намного меньше.

Автор: Олег Панфилов

lazare.ru

Источник:  http://haqqin.az/news/22498