Жил один крестьянин. Случилось, что заснул он странным сном: не мертв он был, но и живым не был. Долго был он между жизнью и смертью и наконец пришел в себя.
Спросили его:
   — Где ты был и что видел?
   «Чего только не видел! — ответил проснувшийся.— Умер я и отправился на тот свет. Подхватили меня ангелы и понесли наверх. Но как поднесли меня к мосту из волоска, загородили мне дорогу черти: „Наш он!" — кричат и развернули запись моих грехов.
   Поднялся спор обо мне между чертями и ангелами. Пожелтел я со страху. Гляжу в сторону моста — увы, не глядели бы глаза мои! Над бездной протянута паутина, а снизу клубами вьется пламя и дым, Слышны оттуда грохот, шум и крик, и стоны, проклятия, ругань. Одним словом, то, что называется адом, увидел я своими глазами.
   После долгих споров поставили меня на мост из волоска, тонкий как паутинка. Пустили идти по нему. Закачался я, не смог удержаться на ногах, запестрело в глазах, под тяжестью моего тела погнулся мост, и полетел я вниз головой в клубы пара, который жег меня и душил. Наконец шлепнулся я в кипящую смолу, да столько барахтался, так изловчился, что весь обожженный и ободранный выполз на край. Долго сидел я так, обессилевший и плачущий.
   Наконец огляделся — и что же я вижу? Сквозь пар чуть виднелась, подобно призраку, человеческая голова. Казалось, будто она оторвана и плавает поверх кипящего смоляного озера. Но самое удивительное было то, что голова эта смеялась. Не удержался я и спросил:
   — Что ты за человек, что, пребывая в подобном несчастье, находишь силы смеяться?
   — Не узнаешь меня? — спросила голова и залилась смехом. — Я твой сосед.
Действительно, приглядевшись, я узнал: то был сосед мой, умерший не так давно.
   — Чего же ты смеешься? — спросил я.— До смеху ли тебе сейчас?
   — Увы, увы,— каков тот смех? По горло я в кипящей смоле, но все же хотя б голова моя снаружи. А плаваю я потому, что тот, кто подо мною стоит в этой смоле, бегает по дну озера как одержимый. Я стою ногами на той лысой башке, которая всю жизнь поучала меня уму-разуму, учила меня, как следует жить, чтобы попасть в рай. Ее владелец сам попал еще пониже да поглубже, чем я. И вот, забыв о собственных страданиях, я смеюсь, как безумный, узнав, что это наш покойный поп наказан так за свои тайные грехи».