Живущий в Киеве немецкий политолог Андреас Умланд в интервью DW о речи президента Украины в День независимости, переговорах Порошенко и Путина в Минске и дальнейших действиях Кремля.

Доцент Киево-Могилянской Академии и старший научный сотрудник Института евро-атлантического сотрудничества Андреас Умланд (Andreas Umland) в интервью Deutsche Welle дал оценку выступлению президента Украины в День независимости в Киеве в воскресенье, 24 августа. Он также рассказал о том, чего ожидать от личной встречи лидеров Украины и России в Минске и о планах сепаратистов в Донбассе.

Deutsche Welle: Выступая на площади Независимости в Киеве, президент Украины Петр Порошенко сказал, что Украина ведет «отечественную войну». Насколько это удачное выражение?

Андреас Умланд: У этого термина исторический «груз». Если не ошибаюсь, его впервые использовали в Российской империи во время войны с Наполеоном 1812 года. Возможно, это попытка ответить на российскую риторику, в которой речь идет о «фашистской хунте» и проводится связь со Второй мировой войной. Возможно, Порошенко хочет начать встречный дискурс, который также опирается на исторические понятия, но в другом направлении.

— На словах Порошенко говорит о войне, но формально события на востоке Украины Киев по-прежнему называет «антитеррористической операцией». Где причина — внутри Украины или это давление Запада?

— Трудно дать однозначный ответ. Могу лишь предположить, что украинское руководство не заинтересовано в том, чтобы официально называть происходящее «войной», чтобы не спровоцировать еще более массированную интервенцию со стороны России.

— В своем выступлении Порошенко сказал, что «шаги к миру не должны осуществляться за счет суверенитета Украины». Что он имел в виду?

— В этом — дилемма, которая стоит перед украинским руководством. С одной стороны, для реформирования страны и привлечения иностранных инвестиций нужен мир, то есть окончание боевых действий. С другой стороны, Украина не может продолжать терять территории. Мы видели мирную реакцию Киева на прикрытое вторжение в Крыму. Это привело к аннексии. Хотя, по моим данным, украинский военный контингент в Крыму был даже многочисленнее российского. То есть Украина могла тогда оказать военное сопротивление. Но Украина не пошла на это и в результате потеряла территорию. А «наказание» России со стороны международного сообщества было ограниченным.

— Накануне Дня независимости Киев посетила канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel). Каков, по-вашему, главный итог визита?

— Это, безусловно, символический визит — в день Украинского флага и в 75-ю годовщину подписания Пакта Гитлера-Сталина или Молотова-Риббентропа. Возможно, Германия хотела сделать знаковый жест со своей стороны. Думаю, что главный конкретный результат — обещанная финансовая помощь на восстановление Донбасса — 500 миллионов евро.

— Меркель обсуждала с Порошенко подготовку к встрече украинского президента с Владимиром Путиным в Минске 26 августа. Чего вы ожидаете от этой встречи — прорыва или пустых разговоров?

— Тяжело делать прогноз, потому как мы не знаем, что происходит за кулисами российских эшелонов власти. Уже можно наблюдать первые последствия санкций Запада против России — рост российской экономики замедлился. Сейчас невозможно предсказать, насколько Россия заинтересована в долгосрочном решении конфликта на Украине.

— Насколько сильно влияние Запада на позицию Порошенко в Минске?

— Думаю, что позиция Запада имеет большое значение хотя бы потому, что Украина видит свое будущее в интеграции с Европой и Западом. Поэтому Порошенко будет склоняться к такому решению, которое устроит Запад. Но он не может допустить дальнейшей формальной или неформальной потери территорий.

— Накануне визита Меркель на Украине было много опасений, что она заставит Порошенко пойти на заключение мира на невыгодных условиях. Насколько оправданны такие опасения?

— Запад, конечно, заинтересован в прекращении огня. Но я не могу себе представить, что это произойдет за счет территориальной целостности Украины. Думаю, Запад сделал выводы после Крыма.

— В Донецке пророссийские сепаратисты устроили в воскресенье свою акцию — выставили разрушенную украинскую военную технику и провели по улицам «парад» пленных украинских солдат. Как вы это оцениваете?

— Не знаю, как на самом деле в России и в Донбассе воспримут повторную инсценировку со стороны «ДНР» эпизода Второй мировой войны в июле 1944 года в центре Москвы. Проведение знака равенства между украинской армией и вермахтом и СС может оказаться слишком прямым. Могу себе представить, что многие русские воспримут эту театральную сцену как оскорбление памяти о Великой Отечественной войне против нацистской Германии.

— Один из руководителей «ДНР» на митинге в Донецке намекнул, что цель — дойти до Киева и «расписаться на стенах Верховной рады». Насколько серьезно к этому нужно относиться?

— В Донбассе действует хорошо вооруженная, но относительно небольшая группа. Ее действия непредсказуемы. Это показал и случай со сбитым малазийским пассажирским самолетом. От нее можно ожидать много странных заявлений и действий, но их не стоит переоценивать: окончательные решения принимаются в Москве.

— Ваш прогноз — как будет развиваться ситуация на Украине?

— Повторю еще раз — мы слишком мало знаем о том, что происходит в верхушке российской власти. Я надеюсь, что Путин будет искать такой выход, чтобы сохранить лицо и что все закончится миром. Продолжение боев выгодно Путину с целью дестабилизации Украины и торможения ее пути в Европу. Но с другой стороны, рост вовлеченности Москвы означает и новые риски как для России в целом, так и для его режима в частности. Если будет открытая война между русскими и украинцами, общественное мнение в РФ касательно этого столкновения братских народов может измениться.

lazare.ru

Источник:  http://argumentua.com/novosti/nemetskii-ekspert-zapad-sdelal-vyvody-posle-kryma

Леван Варшаломидзе был премьер-министром автономной республики Аджария 8 лет. 7 мая 2004 президент Михаил Саакашвили назначил его своим представителем в Аджарии. Именно во времена его премьерства был заново отстроена столица республики – Батуми, ставшая теперь одним из красивейших городов региона.

Сейчас Варшаломидзе работает советником правительства Украины по вопросам реформы системы административных услуг. Он прекрасно знает Киев, потому что учился здесь — окончил Государственный Университет им. Тараса Шевченко, факультет международного права в 1994 году, затем поступил в аспирантуру, защитил диссертацию, а в 1998 вернулся в Грузию.

На родине он начал работать в министерстве иностранных дел, отработал год в департаменте международного права, возглавлял отдел международного сотрудничества. А после перешел в министерство юстиции, где возглавил другой большой департамент – исполнительную службу. Министром юстиции в то время был Саакашвили. Вместе они изучили систему исполнительной службы и поняли, что если у исполнителя зарплата в 10 долларов, то, естественно, будет коррупция – на 10 долларов никто прожить не может. Они создали систему премиальных. И у хороших исполнителей в те времена зарплата достигала 1 тысячи долларов. Но сопротивление властей во главе с Эдуардом Шеварднадзе вынудило их свернуть эксперимент, хотя он и оказался удачным.

После этого Варшаломидзе успел недолго поработать в министерстве финансов, но ушел с госслужбы, чтобы создать консалтинговый бизнес. В 2004 году президент Саакашвили предложил ему возглавить Грузинские железные дороги. Здесь он тоже проработал буквально несколько месяцев и был направлен в Аджарию, где был премьер-министром до 2012 года.

Проиграв выборы, Саакашвили и его команда ушли из власти, чтобы делиться своим опытом с другими странами, в частности, с Украиной. Вот уже более трех месяцев Варшаломидзе практически живет в Киеве и сотрудничает с Минюстом, чтобы реформировать систему админуслуг.

Для нас же сейчас представляет интерес история восстановления Батуми и Аджарии. Многие, кто там успел побывать, увидели современный мегаполис. Как это было сделано?

- Когда вы вернулись из Тбилиси в Батуми, чтобы возглавить правительство? С чего вы начали свою работу?

- 7 мая я вернулся в Аджарию, в Батуми, в свой родной город, где я родился и вырос. И я рад, что мне был дан шанс его отстроить.

А город этот с очень большой историей, о нем упоминают еще до нашей эры, даже миф об аргонавтах связан с Батуми. Но по-настоящему отстраиваться он начал со середины 19-го века, когда в Баку обнаружили нефть и должны были ее транспортировать через Батуми. Тогда в Батуми построили порт. В конце 19 начале 20 века Батуми можно было сравнить с сегодняшним Кувейтом, Катаром, Саудовской Аравией. Потому что это было единственное место, откуда нефть поступала во всю Европу. И там было 22 генеральных консульства: Японии, Норвегии, США и т.д. Было очень много гостиниц, бизнес развивался. Но после того, как в город пришли большевики, город закрылся, умер. Тем более, что рядом Турция, которая стала членом НАТО, и город стал полузакрытым. Во времена Советского Союза Батуми в списке приоритетов был на последнем месте. В первую очередь был Тбилиси, потом Сухуми, Кутаиси, а потом, на последнем месте, если Госплан оставлял какие-нибудь деньги, тогда они доставались Батуми.

К сожалению, городу не дали возможности развиваться. Половина Аджарии была пограничной зоной, а значит – закрытой. Чтобы попасть в высокогорную Аджарию, надо было взять специальное решение КГБ. На границе с Турцией есть великолепная крепость – Гонио. Но попасть к ней и увидеть ее мы не могли, она была закрытой. Мы ее видели только в учебниках.

После развала СССР к власти пришел Аслан Абашидзе, который правил 14 лет, и его можно сравнить с Януковичем. Потому что у нас была диктатура. Люди боялись даже разговаривать, так был запуган народ.

- Аджария в то время была реально автономна от Грузии?

- Абашидзе даже пытался отделиться от Грузии. И административная граница с Аджарией была закрыта, там был то пограничный пункт, таможенный пункт. Люди проходили серьезные проверки, их спрашивали: «Куда? Зачем? По какому поводу?» То есть это была территория Грузии, но она была закрыта. О чем говорить, если у Абашидзе личная охрана была 3 тысячи человек? Все было секретно, закрыто, под строжайшим контролем. Честно говоря, мне иногда неприятно вспоминать 7 мая 2004 года, когда я приехал в Батуми как представитель президента Грузии в Аджарии, потому что надо было провести выборы, все организовать…

- Страшно было?

- Был большой хаос, а с чего начинать – не знал.

- А чем там люди занимались, на чем зарабатывали? Туризма же не было, что они могли там делать?

- В основном уезжали за границу, в Турцию, там зарабатывали. И были семьи, зарабатывающие деньги в Аджарии. Точнее, это была семья и ближайшие родственники Абашидзе. Остальные просто ничего не делали. То, что случилось в Аджарии – хороший пример того, как народ в конце концов может избавиться от диктатора.

- Напомните, что произошло с Абашидзе?

- Когда в Грузии в 2004 году была «Революция роз», волна докатилась до Аджарии, люди вышли на улицы, а Абашидзе просто-напросто сбежал в Москву вместе с министром иностранных дел России. Причем, улетел на его самолете, свой оставил. И до сих пор он в России, в Москве.

- Расскажите, как вы придумали модернизировать Батуми? В чем состояла основная идея?

- В мае 2004 года эйфория быстро прошла, и уже через неделю пришлось решать серьезные вопросы. Я заглянул в казну, там было минус 100 тысяч, понятно было, что решать надо что-то кардинально. И было ясно, что не придет какой-то добрый дядя и не поможет изменить ситуацию. Первое, что мы решили – это изменить инфраструктуру. У Грузии вообще не было инфраструктуры. Не было дорог. Чтобы попасть из Кабулетти в Батуми, расстояние между которыми 30 км, нужно было потратить больше часа, это были не дороги, это были большие ямы. Сейчас нам нужно 15-20 минут. Не было электричества, было два ресторана, одно кафе, одна гостиница.

- А какое население было?

- Тогда было 125 тысяч. В наш проект никто не верил. Все думали, что город Батуми останется таким всегда. Сезон тогда был очень коротким: с 20 июля до конца августа приезжало минимальное количество людей на отдых. И все, в остальном город был мертв. Единственным доходным предприятием был порт. Другого бизнеса не было. Ни большого, ни среднего, ни малого. Все занимались куплей-продажей, на этом цикл экономического развития заканчивался. Никто не думал о сельском хозяйстве, о развитии горных районов.

Первый проект, который мы утвердили в октябре 2004 года с Немецким банком Развития, касался полного восстановления канализации и водоснабжения Батуми. Этот проект обошелся больше чем в 100 млн евро. Эта система была необходима Батуми, потому что большинство труб в городе были старше 100 лет. И даже в советские времена, когда денег было достаточно, коммунисты не решились на замену канализации. Потому что это самое неблагодарное дело. Ты делаешь, тобой все недовольны, все жалуются: «почему перерыто, почему нет воды?»

- Вы это сделали на кредитные деньги?

- Да. Это был долгосрочный кредит на 50 лет, с низкой ставкой – 0,75 %. Это был очень хороший проект. Самый удачный из всех. Тогда все поняли, что без инфраструктуры город построить невозможно. И все приезжающие инвесторы спрашивали: «Как с электричеством? Как канализация?» А мы отвечали, что проблем нет, все будет подведено и подключено к участку. Но стали делать не только канализацию и электричество, но и газификацию региона. Даже в советские времена в Аджарии не было газа, все пользовались баллонами.

- Газ российский?

- Раньше, да. А после эмбарго Грузия перешла на азербайджанский газ. Но мы начали решать и проблему с дорогами. Проблему электричества, которая была болезненной для всей Грузии, за два года удалось решить: прекратились плановые отключения, заработали сети. И все деньги, которые мы находили, направляли на инфраструктуру. Нам все говорили: «Что вы делаете? Зачем вы так тратите деньги? Лучше раздайте их людям!» Но мы объясняли, что деньги, вложенные в инфраструктуру, приведут новых инвесторов и новые деньги.

Город мы начали отстраивать вдоль берега. Началось строительство в октябре 2004 года. Ведь Батумскому приморскому парку на самом деле больше ста лет, его разрабатывал француз д`Альфонсо. А побережье было очень запущенным, мусор, болото. Сегодня длина Батумского приморского парка составляет 18 км. Не успели сделать еще 7 км. Оставили новому правительству проект, согласно которому длина побережья должна составить 25 км. Зачем нужно побережье? Да потому что это развитие. Земли за приморским парком раньше даже одного доллара не стоили, никто не хотел туда заходить, покупать их. А сейчас это бизнес-проект.

Я прямо скажу — первые два года были очень тяжелыми, но реальный бум начался в 2007 году. И весь Батуми, который вы сейчас видите на фотографиях, был построен за 5 лет. Очень многие удивляются тому, что там происходило. Каждые 6 месяцев появлялось что-то новое. Принципы PPP (privete public partnership), когда и государство, и частный сектор участвуют в работе на паритетной основе, продемонстрировали, что можно отстроить город заново при таком сотрудничестве.

Если честно сказать, сейчас Батуми – это полностью новый город. Выросло население: было 125 тыс. — сейчас 175 тыс. Но потенциал есть и на 300 тыс., мы рассчитали систему на такое количество населения.

Мы все время думали, чем мы сможем привлечь людей в Батуми? Мы хотели сделать Батуми культурным центром, у него были все предпосылки. В нем 16 музеев, драматический театр, новый оперный, кукольный театр. В городе проходят театральные и кинофестивали, сюда приезжают Бочелли, Доминго и Каррерас. Мы можем стать культурным центром! Еще мы хотели создать город в городе, со своей системой налогообложения, но мы не успели, работали с сингапурскими и дубайскими экспертами.

- Сейчас в Аджарии такая же налоговая система, как и во всей Грузии?

- Да. В конце 2012 мы хотели войти в парламент с предложением, чтобы в городе создали зону в 300 га, где было бы английское право. И ни один грузинский налоговик или силовик не смог бы туда зайти и что-то сделать. У этого города была полностью своя система, и судебная, и налоговая. Это новое видение оффшорных систем. У нас были инвесторы, готовые под этот проект зайти.

- А что там можно было строить?

- Офисы. Это место было бы чисто для страховых компаний, банкиров, коммерческих структур. Кстати, мы раньше об этом не особо распространялись, но наш город становится привлекательным из-за развития казино. Мы никогда не рекламировали казино, потому что это могло плохо сказаться на имидже Батуми. Но потенциал у нас был огромный – в соседних с Грузией государствах с совокупным населением в 300 млн человек запрещены казино.

Но больше всего мне жаль проект, который мы так и не успели начать. Мы хотели построить большой круизный терминал, порт. Представьте большой круизный лайнер, который заходит в порт минимум раз в неделю. На борту 3 тысячи человек. Эти 3 тысячи выходят в город, гуляют. А, значит, они покупают 3 тысячи банок кока-колы и аджарских хачапури. И всего остального. Мы оставили новому правительству и проект, и решение. Но, к сожалению, это не получилось.

- Почему новое правительство этого не делает?

- Нужна политическая воля. Все документы есть. Когда была смена власти, я показал новому премьер-министру все, оставил свой телефон.

Когда мы начали развивать город, мы начали развивать и горный регион. И придумали застройку горнолыжного курорта. В 90 км от Батуми сегодня уже стоят канатки, но и этот проект заморожен. Это тоже хороший пример PPP, когда говоришь инвестору: я делаю дорогу, инфраструктуру, канатную дорогу, вот вам места – стройте гостиницы. Наш принцип был такой: денег нет, надо как-то действовать. Нам ведь никто не помогал. Деньги мы зарабатывали сами. Начали срочную приватизацию, потому что деньги должны были заходить в город. Ведь при Абашидзе все принадлежало государству, а он был там феодалом. Зачем ему что-то продавать? Мы же начали продавать все в частные руки. У нас была система преференций. Если кто-то приходил и говорил, что я на 1-й линии хочу построить 4-5-звездочную гостиницу, мы отдавали это место даже за 1 доллар. Потому что мы зарабатывали не только и не столько на продаже земли. Гостиница строится минимум 2 года, и это тоже заработок. Там же люди работали.

- А к тому времени налоги уже были снижены?

- Нет, это началось в конце 2006-2007 года. Были еще старые налоги.

- Какие гарантии прав собственности вы давали, как вам поверили?

- Знаете, мы даже не ждали, пока к нам придут люди. Мы не сидели в кабинетах и не ждали инвесторов. Мы к ним сами ездили.

- Например, куда?

- Первые инвестиции, которые мы получили, были от Турции. Мы ездили к каждому бизнесмену, в каждый холдинг и объясняли, умоляли, просили. Первым объектом был Sheraton. Он принадлежит холдингу Nurol. Это огромный холдинг, в который входят строительная компания, военная-промышленная, химическая и т.д. Интересно, что владелец холдинга Нуреттин Чармикли – уроженец Батуми. Он этнический грузин. Очень пожилой человек, ему около 80 лет. Я летал к нему три раза и просил об инвестициях. И таких примеров очень много. И инвесторы поверили нам. Они поверили в этот проект. Очень просто, когда человек спрашивает: «А что будет дальше? Ты дороги сделаешь? Ты то сделаешь?» И можно было просто обещать, но мы это реально делали. А люди это видели. Весь город до конца 2012 года был в стройках.

Еще один хороший пример развития города. Старый город. Большой квартал 19-го века. До 2008 года в этот квартал даже сами батумцы не заходили. Там была старая канализация, вонь, не было дорог. Это был самый непрестижный район. Вот такой парадокс: вроде старый город, а район непрестижный. Первое что мы сделали: канализацию, водоснабжение, водосточные трубы, параллельно провели газ, электричество. А затем стали думать, а почему нет — давайте начнем реставрацию города. И на месте бывшей советской школы грузинские архитекторы придумали проект, который сейчас называется батумская Пьяцца. Сейчас это очень известное место, все приезжают на Пьяццу. Там свои гостиницы, рестораны, кафе. С этого и начался бум развития старого Батуми.

Правительство начало вкладывать деньги в реставрацию фасадов, к этому подключился и частный бизнес. В итоге 20 % вкладывали мы, правительство, и 80% — частный сектор. Все деньги, вложенные в Пьяццу, не просто вернулись, мы на этом еще и заработали.

- Что вы делали с частными и многоэтажными домами? Я обратил внимание на то, что в Тбилиси они очень красиво подсвечиваются, но сами они старенькие, не отреставрированные.

- У нас был принцип уничтожить то, что было построено в средине-конце 20 века. У нас был один проект интересный. Казахские инвесторы купили больше 20 объектов, в основном, там жили беженцы из Абхазии. И это было большой проблемой. Государство каждой семье беженца отдало по номеру. И представьте, как жить в советской гостинице, в номере, в одной комнате семье из 4-5-6 человек. И в 2007 год начался был большой проект. Инвесторы выкупили гостиницы, дали компенсацию беженцам по 7 тысяч долларов за комнату. Тогда однокомнатную квартиру спокойно можно было купить за такие деньги, но это уже была их собственная квартира. Более того, за 7-10 тысяч можно было купить частный дом недалеко от Батуми да еще и с земельным участком. И к инвестору было такое требование: все советские санатории и пансионаты — снести. У нас фактически нет советских зданий. Мы снесли также здание Верховного Совета Аджарии – ужасное здание, обыкновенная девятиэтажка. Я рад, что на этом месте украинский инвестор построил гостиницу.

- Кто, если не секрет?

- Это не секрет. Это та группа, которой принадлежит торговый центр «Большевик» в Киеве. Они построили гостиницу вместе с казино.

Мы также решили, что на первой линии набережной не должно остаться никаких государственный учреждений. Здание МВД, Верховного Совета, Дом правительства – все это перенесли с набережной. Город фактически разделили на две части: одна туристическая, вторая – административная. Все хотят в центр, а нам надо было думать, как развить периферию. Поэтому все административные органы и были вынесены на периферию. И там, как только открывалось министерство или другое здание, тут же начинали работать кафе, магазины. Центру помогать не надо, у него уже и так все хорошо.

И с 2012 года сезон у нас начинался в конце апреля, а заканчивался в конце октября. Проблемными оставались 5 месяцев. На новогодние праздники мы устраивали что-то особенное для людей, чтобы они знали, что на Новый год в Батуми кто-то известный будет петь. В 2010 пел Хосе Каррерас, в 2011 – Андреа Бочелли, в 2012 – Хулио Иглесиас.

- Леван, объясните, пожалуйста, вы и Саакашвили родились в Советском Союзе, и до 2003 года у вас все еще был по сути Советский Союз. Откуда к вам пришло понимание, как все надо делать? Кто генерировал идеи?

- Очень много идей мы увидели за рубежом. И очень много идей рождалось внутри команды. Нам повезло, у нас в команде работали люди, которые своим трудом дошли до того, что стали министрами. Я их не знал раньше, они всего добились сами. Я специально уходил от принципа назначения родственников, знакомых. Я назначал специалистов.

- А как насчет других городов на Черноморском побережье? Да, Батуми – это бриллиант. Но это же не единственный город, есть же и другие: села, маленькие городки. Что было с ними?

- Все развивалось параллельно. Реально стратегический план развития был до 2020 года. Так вот по нашему плану в 2020 года Батуми становился мегаполисом. Уже строился автобан, чтобы можно было доехать до Турции за 15 минут. Принцип был такой: начинаем развивать все с Батуми, за ним начинает развиваться вся периферия. И этот план уже начал работать. Многие делили города на определенные части: Батуми, где идет активная жизнь, и Кабулетти, где хорошо отдыхать, со своим гольф-клубом, охотничьим хозяйством и т.д. Но все побережье – 75 км – это все должно быть частью мегаполиса.

lazare.ru

Источник:  http://glavcom.ua/articles/21806.html

Лидер «Машины времени» выступил для беженцев из фронтовой полосы.
Макаревич выступил перед беженцами из Луганска и Донецка в украинском городе Святогорске. Зал стоял, кричал и плакал. Этот свежий факт закрепил то, что пора осознать как «феномен Макаревича». Ставшего из фронтмена «Машины времени» фронтменом общественного мнения тех граждан страны, которые настроены категорически против войны.

«Машинист Макар», в хорошие времена беспечно сочинявший свои песенки, писавший картины, объяснявший публике, как надо готовить, шутя и всерьез осваивавший креольское танго, в темные времена стал жестким и нелицеприятным комментатором жгучей российской реальности. И родина, напевавшая его хиты повсюду — от кремлевских кабинетов до лежбищ бомжей, — немедленно и «симметрично» ответила. В общем гуле вчерашних фанатов различимы отдельные вопли: отнять награды, не пускать туда и сюда, закатать в асфальт. Всенародная известность вошла в клинч со всенародным помешательством. В одночасье, за два-три месяца часть страны, которая вчера рукоплескала, превратила Макаревича в персону нон-грата.

А Макаревич поет. Платит свою цену за несогласие с большинством. И на этот маленький концерт решился, потому что главное в искусстве по-прежнему сострадание. Потому что кто-то должен продолжать на Руси скоморошью традицию площадной правды. Потому что дело музыканта — подниматься над границами и ложью злобы дня.

— Что было самым важным в Святогорске?

— Самым важным было то, что передо мной стояла задача и я ее выполнил. Могло не получиться, могло сорваться. Была масса обстоятельств, с которыми приходилось разбираться по дороге. Но, слава богу, все обошлось, и прошло именно так, как хотелось. И, по-моему, ребята, которым я пел, дети были счастливы, слава тебе, господи!

— Вы ведь ради счастья и поехали туда?

— Ну а зачем еще? Для пиара что ли?!

— Я только что читала заявление новых властей Крыма, что после этой поездки вас в Крым больше не позовут…

— Звали и зовут! Я пока сам не еду. Пока не почувствую, что там не встречу людей, которым мне будет стыдно смотреть в глаза, до тех пор не поеду.

— Вы отныне не совпадаете с чаяниями и убеждениями большинства. Как считаете, ваш зритель будет вас любить вопреки всему?

— Вы знаете, я не заметил, что у меня зрителя стало меньше. Я же продолжаю работать. Поэтому все эти вот статистические исследования — это очень лукавая штука. В день ко мне на улице подходят двадцать человек незнакомых, жмут руку и благодарят за что-то. Раньше такого не было. Значит, я не один такой идиот.

— И все же: что означает пойти против своей аудитории?

— А я не иду против своей аудитории! Я считаю: если у меня есть аудитория, то она должна мне доверять. А если не доверяет, то, наверное, это не совсем моя аудитория, пусть идет тогда слушать Стаса Михайлова!

— Первая фраза, которую вы мне сказали, когда я позвонила, была «я очень устал»… Отчего вы устали?

— Объясню. Я хочу заниматься своим делом. Я хочу писать музыку, выступать на сцене, рисовать картинки, я очень не люблю давать интервью и заниматься вот такой публично-общественной деятельностью. Это совершенно не мое! Когда поездка в Святогорск планировалась, я сделал все, чтобы журналисты об этом не знали. Но не все зависит от меня: с украинской стороны прорвалось, уж очень они там радовались.

— Маяковский когда-то написал: «…я хочу быть понят моей страной, а не буду понят — что ж, над родной страной пройду стороной, как проходит косой дождь…» Такой взгляд на вещи вам близок?

— Ой, я не настолько пафосно к себе отношусь, как, видимо, относился Владимир Владимирович. Честно говоря, я просто об этом не думаю.

— Вас любили и любят миллионы зрителей…

— Значит, я уже понят своей страной. Дела не так плохи.

— Понимаю, вы не робкого десятка, но что чувствует человек, который из кумира в считаные дни становится объектом травли?

— Во-первых, это не впервой, а во-вторых, меня никогда не интересовала возможность стать или быть кумиром. Для меня гораздо важнее, поступать так, как считаешь нужным, чтобы потом не было стыдно.

— Вы прежде не раз обращались к Путину с открытыми письмами. В надежде на что? Может, вам казалось: если ему нравятся песни «Машины времени», то он «самый человечный человек»?

— Мне ничего не казалось. Просто в какой-то момент я испытывал непреодолимое желание заявить о том, что я считаю неправильным. А к кому я должен обращаться в этой ситуации?

— Верили, что отреагирует?

— Дело в том, что мне важнее было обратиться, чем во что-то верить. Конечно, я не предполагал, что он тут же побежит исполнять мои заветы. Я даже не думаю, что он эти письма читал. Но, наверное, их читали другие люди и, возможно, почувствовали себя солидарными со мной. Ну нехорошо молчать, когда вокруг творятся неправедные вещи!

— …А Путин вас любил, привечал, руку вам жал…

— Совершенно он меня не любил, а руки он жмет ста человекам в день, независимо от любви: у него работа такая — руки жать.

— Среди коллег-музыкантов есть солидарность по поводу происходящего?

— У музыкантов, как и у художников, никогда не было и быть не может никакой солидарности!. Каждый художник — это маленький центр Вселенной, которая вокруг него крутится, во всяком случае, он так думает. И у каждого свои мнения и свои убеждения, какая к черту солидарность! Сколько художников — столько мнений…

— Как смотрите на завтрашний день?

— С печалью и тревогой. Ощущение не очень хорошее. Но надежда есть всегда.

— И все же сейчас творчеством можете заниматься, сочинять можете?

— Ну могу, конечно! Хотя настроение не лучшее. За последнее время написалась пара неплохих песен…

lazare.ru

Источник:  http://www.novayagazeta.ru/arts/64864.html

Было время, когда журналисты дружно писали о том, как уходят добровольцы на войну. Еще пару месяцев назад желающих повоевать на территории Украины было десятки, потом сотни, тысячи…Кто-то был уверен в своих силах, кто-то думал, что война — это все равно что поиграть в компьютерную стрелялку, сидя на диване. Теперь пришло время рассказать о том, как возвращаются с войны, как умирают на войне и почему родственники погибших боятся афишировать личную трагедию.

Как сообщает Цензор.НЕТ, об этом говорится в статьей MK.RU, позднее удаленной с сайта издания.
«Точную информацию по погибшим добровольцам из России, воюющим на Украине, вы вряд ли найдете. Разве что в соцсетях можно надергать десяток-другой историй про тех, кто не вернулся с этой войны… А вот детали, подробности гибели бойцов, как доставляли тело героя на родину, как хоронили-поминали — это уже закрытая информация… Большинство скрывают от своих друзей, что их сын-брат-муж-отец погиб на Донбассе. Мы слышали истории, когда на похоронах того или иного бойца его родственники на кладбище выкладывали легенды про «тяжелую продолжительную болезнь», «травму на работе-отдыхе»…», — сразу предупредили меня те, кто сегодня сколачивает бригады добровольцев на фронт на территории РФ.

…Вернемся в недалекое прошлое.

…Три месяца назад. Славянск. Первые погибшие ополченцы. Все они были местными жителями, гражданами Украины.

Об их семьях снимали полноценные телесюжеты, газетчики посвящали погибшим героям полосы.

Тогда мне в память врезалась одна история. Про отца десятерых детей из украинского города Стаханова.
Вот какие слова написали о нем в местной прессе: «Карханов Виктор Владимирович не дожил всего один день до образования Новороссии. Но его дети будут жить в новой стране. Он погиб за будущее счастье детей, защищая свой отчий дом от карателей. Отец десятерых детей и еще одного не рожденного взял оружие в руки, чтобы воевать против фашистов, не желая видеть свою родину в рабстве. Не пьющий, работящий и любящий детей — так отзываются о нем близкие и друзья. Его не стало, а ребят нужно поднимать. И нужна, конечно, помощь».

Помощь семье оказали в первые дни.

Мы связались с дочерью погибшего, Викторией.

- Наш папа с первых дней, когда стали рушить памятники Ленину, взялся охранять эти памятники, потом обеспечивал порядок на митингах. Вступил в Донское казачество. Когда пришел Стрелков, папа вступил в ополчение и воевал за идею. Жили мы как обычная семья, учились, росли. Отец был инвалидом 3-й группы — в детстве получил серьезную черепно-мозговую травму. Но, несмотря на болезнь, продолжал работать. Он хотел, что бы мы ни в чем не нуждались, были одеты, обуты, накормлены, и не хуже, чем в других семьях. Когда начались боевые действия, мама говорила папе, что пора уезжать в Россию, ругалась, если с ним что случится, на кого останутся дети. Но папа категорически заявлял, что никуда со своей земли не уедет. И со словами: «Я буду воевать за своих детей», — ушел в ополчение. Вскоре погиб… Зачем? Ради чего?
Тогда мне показалось, что дочь винила отца.

И таких, как эта Виктория, немало.

…10 июня Ольга Королева из Липецка узнала о гибели своего сына Дмитрия. Ему было 22 года. Самый молодой на тот момент доброволец. И позывной у него был соответствующий — «Малой».

- Мне позвонил человек, представился Евгением, сказал, что он представитель ДНР. Оповестил, что Дима погиб во время бомбардировки Донецкого аэропорта. Тело его успели вынести. Я спросила, как можно забрать тело Димы, Евгений перебил меня: «Не произносите слово тело, «груз», и только «груз», разговоры могут прослушиваться, и лишние проблемы нам не нужны». Тело мне привезли 12 июня ночью в кустарном цинковом гробу, никаких сопровождающих, кроме водителя катафалка, не было. Гроб не открывали. Фото сына лишь показали. Водитель передал его паспорт, в котором находился железнодорожный билет до Ростова, а также 30 тысяч рублей на организацию похорон. Вот и все… А теперь скажите, пожалуйста, хоть кто-то из добровольцев вернулся домой? Или хотя бы позвонил? Есть шанс оттуда вернуться? Или это билет в один конец…..

«Пять суток я не мог забрать тело сына из морга»

В соцсетях есть страничка «Мемориал памяти погибших добровольцев». Она создана специально для тех близких, которые потеряли своих родственников. Многие из них о смерти родных узнают именно оттуда.

- Нам звонят близкие пропавших на Донбассе, спрашивают: «На фото наш сын. Как его найти?» У нас нет ответов на эти вопросы, — рассказывают организаторы «мемориала». — Мы собираем данные, которые приходят к нам с фронта. Проверить достоверность информации порой нет возможности. Один раз даже ошиблись. Человек оказался тяжело ранен, а нам прислали его фото как погибшего.

Порядка сотни имен погибших добровольцев и ополченцев собрано на этой страничке.

Я обзванивала, писала родственникам этих людей.

На общение никто не соглашался. Ни один из полусотни опрошенных.

«Прошу вас, не пишите имени моего сына, — чаще всего отвечали люди. — Кому это надо?. Нам еще жить в этой стране».

Некоторые и вовсе отрицали причастность погибшего к событиям на Украине: «Он умер своей смертью, в Донбассе не был». — «В 26 лет?». — «Его собака укусила, заражение крови началось…».

Держал паузу и Анатолий Ю. Из Можайска. Хотя в соцсетях не скрывал, что не дождался сына с войны.

Через неделю мужчина ответил мне сдержанно: «Вот ссылки на материалы, интервью, там все описано, как погиб мой сын. Дополнительно могу только сказать, что похоронили Лёшу и его друга Сашу с воинскими почестями».

Перехожу по ссылкам. Читаю подробные воспоминания очевидцев, как и почему погибли тридцать с лишним добровольцев при отступлении из Донецкого аэропорта в конце мая. Основной лейтмотив тех записей — добровольцев подставили, предали, при отступлении ополченцы расстреляли своих по ошибке. Понимаю, почему Анатолий скуп на комментарии.

- Я даже представить не могу, чтобы вам позволили такое написать. И вообще оставшиеся в живых очень боятся за себя… — подытожил собеседник.

Тем не менее через пару дней Анатолий неожиданно вышел на связь.

- За прошедшее время я много общался с теми, кто находился на Донбассе. Это ребята из России и Армении. Кстати, в составе ополчения около 200 армян… Вам интересно, как я искал своего сына? Тело Леши я не мог забрать из Ростова в течение 5 суток. И благодаря представителям Донского казачества — во всяком случае, так они представились, имен не назвали — и совету десантников мне удалось забрать тело из ростовского морга.

- Как вы узнали о гибели сына?

- О смерти сына узнал из газет. Опознал его по фотографии из морга — этими кадрами тогда был весь Интернет забит. Найти его тело я пытался официальным путем. 20 мая сделал запрос в МИД. Ответ пришел спустя 2 месяца.

«Добрый день! Ваше письмо, адресованное в МИД России, рассмотрено. 18.07.2014 г. состоялся телефонный разговор с «Денисом», упомянутым в Вашем письме, который подтвердил информацию, что тело Вашего сына — Алексея Анатольевича — было направлено в северокавказский военный госпиталь. Оказать помощь в поиске тела Вашего сына на территории России Генконсульство не может. С уважением, С.Крамаренко».

- Я тогда звонил и в Администрацию Президента, но оттуда меня переадресовали в Министерство обороны, где заявили: «Раз он не военнослужащий, то вопрос не к нам». В ФСБ тоже сказали, информацией не располагают. И в таком неведении я пребывал пять суток. Когда через десятые руки узнал, что тело сына в морге Ростова, попытался прорваться туда. Но меня почему-то не пустили. Только благодаря помощи простых людей я смог с почестями, через 13 дней после гибели Леши, похоронить сына в открытом гробу. И это, наверное, чудо, потому что даже следов тления и запаха не было. Как будто уснул…

- Как тела погибших доставляют на родину? Кто за это отвечает?

- По моим сведениям, всех погибших россиян доставляют на родину, в Украине никого не оставляют. Вроде добровольцы подписывают с кем-то договор, по которому они могут рассчитывать в случае гибели на доставку тела в Россию, в случае ранения — на переправку бойца в российский госпиталь. Но подтвердить достоверность этой информации я не могу. Так что если кто-то не может найти своего близкого, пропавшего на войне, можете обращаться в морг Ростова. Туда доставляют всех. Другое дело, как мне было сказано представителями Донского казачества, погибшего могут кремировать там же, даже без опознания, чтобы лишний раз не заморачиваться поисками родственников.

В завершение беседы мужчина неожиданно попросил меня:

Если можете, не указывайте фамилию моего сына в материале. И ему и нам нужен покой. Вы не представляете, что мы вынесли в первые дни. Я уж не говорю о семье погибшего Ждановича. У дверей их квартиры и на кладбище круглосуточно дежурили украинские журналисты, выпытывали информацию. Просто дайте нам все это пережить… Никто и ничто не вернет нам наших близких. Будьте милосердны… Да и нашему государству это ни к чему…

«На Украину больше не вернусь. Надо жить дальше»

Здесь, в Москве, мы можем сколько угодно рассуждать о смерти, потому не сталкиваемся с ней так близко, как те, кто сегодня воюет на Донбассе.

Мы связались с двумя добровольцами из России. Было важно их мнение — о страхе перед смертью, о чем думают люди, когда рядом погибают их товарищи, о чем говорят перед боем и что заставляет людей возвращаться обратно, в Россию, не дожидаясь окончания войны.

Андрей Кузнецов. Позывной «Ганс». Родом из Тихвина Ленобласти. 17 июля на своей страничке в соцсети он оставил запись: «Вернулся…».

- На Донбассе я провел почти два месяца. Вернулся обратно, так как получил серьезные ранения — травму колена, контузию, левостороннюю пневмонию. Ну какой из меня теперь вояка?

- И многие добровольцы возвращаются?

- Примерно четверть возвращается — люди быстро понимают, что война не для них. Другие покидают Донбасс, чтобы сделать передышку, грубо говоря, в отпуск. Кто-то уезжает из-за серьезных ранений.

- Поток добровольцев из России на Донбасс сегодня уменьшился?

- Не уменьшился. Подавляющее большинство все-таки выдерживают тяготы военной жизни и служат достойно. Отсев, конечно, присутствует. Отправляют домой людей, склонных к нарушению дисциплины, пьянству или по состоянию здоровья. Сталкивались с мародерами, при мне поймали насильника — но эти люди из местных жителей. С ними в комендатуре поступали согласно законам военного времени…

- Вы-то почему отправились на Украину? У вас вроде сын маленький, жена?

- Я не мог больше смотреть со стороны, как погибают люди. Практически никто из моих близких не знал, куда я уехал. Те, кто знал, моей мотивации не поняли. Многие покрутили пальцем у виска, дурачок, мол, за бесплатно рисковать отправился. Гордился мной только мой 5-летний сын.

- Вы служили в том самом известном батальоне «Восток»?

- В батальон «Восток» я попал после контузии, уже не принимал участия в особо активных действиях. Я заметил там, что командование батальона и бойцы искренне верили в свое дело, бессмысленных потерь не допускали. Мне запомнился молодой парень, кореец, с позывным «Ким». Когда я его последний раз видел, он уже представлял собой состоявшегося бойца. Все время улыбался и совершенно не ждал смерти. И вместе с тем оставался совсем мальчишкой, часто просил меня купить в магазине сливочное мороженое.

- О смерти там часто говорили? Может, кто-то из бойцов просил своих сослуживцев в случае своей смерти передать послание родным?

- Лично я таких разговоров избегал. Все всё без слов понимали. К тому же зачастую народ так физически изматывался, что страх смерти уходил на третий план. Да и вообще на войне о личном, о семье расспрашивать особо не принято. Почти все разговоры касались текущей ситуации и личного мнения о ней. Люди разного мнения об этой войне. Хотя понятие дружбы на войне присутствует. Например, в нашей группе не существовало никаких материальных счетов между собой. Ни разу никто не пожалел последнего глотка воды или куска шоколада для товарища.

- Тем не менее все чаще говорят, что на Донбассе среди ополчения возникают разногласия между командирами? Какая может быть здесь дружба?

- Проблемы с отдельными командирами ополченских группировок происходят из-за отсутствия авторитета. Некоторых командиров там не уважают, ни во что не ставят их же подчиненные.

- Как относятся к Стрелкову?

- На войне — негласный закон: о Стрелкове принято говорить либо хорошо, либо никак. Независимо от личного отношения к нему, все понимают, что он необходим как живой символ, лицо ополчения.

- Вернемся к погибшим. Правда, что многие добровольцы намеренно скрывают свои имена?

- Это не удивительно. Люди не раскрывают своим настоящих имен, потому что опасаются за близких. Угрозы со стороны украинских националистов поступают регулярно. Мне до сих пор пишут. На войне каждому человеку присваивают позывной. Как правило, это прозвище, которое парню придумали еще в детстве, или позывной достался человеку по прошлым местам службы. У кого не было позывного, придумывали. Например, один боец нашей группы каждую свободную минутку пытался вздремнуть. За что получил позывной «Барсук». Сказать сослуживцу свое настоящее имя, значит, показать свое доверие. Но общение по именам почти не присутствовало.

- Как оповещали родственников добровольцев о смерти их близкого?

- Не отвечу на этот вопрос, не в курсе. Точно знаю, что погибших переправляли специальными транспортными колоннами, как положено, в цинке. Все эти манипуляции с телами производили в донецкой и луганской больницах.

- Вы уехали из-за ранения, но вам предлагали остаться?

- Поступало предложение пройти лечение на Украине, но я отказался. Если честно, хотел домой побыстрее. Претензий ко мне по этому поводу не было.

- Вылечитесь — и обратно?

На Украину? Нет, точно не поеду. Для меня война уже закончилось. Надо жить дальше, работать, растить сына. Теперь я точно знаю, как воспитать его правильно.

«Из 150 добровольцев, прибывших со мной, осталось 30»

Мой второй собеседник все еще на Донбассе, потому просил не называть настоящего имени.

- Мой позывной «Камчатка». Нахожусь в Донецке, — начал беседу молодой человек.

- Вы давно уже в ополчении?

- Я не в ополчении. Иначе мы называемся. По местным меркам, не так уж долго — два месяца. Но за это время столько всего произошло, целая жизнь…

- Многое поменялось с того момента, когда вы приехали?

- Многое. Когда я приехал, то увидел децентрализованную, слабо вооруженную махновщину. Сейчас это мощная армия.

- Не возникало мысли уехать обратно?

- Нет. Изначально я ехал сюда и понимал, что останусь здесь до конца. Хотя из 150 добровольцев, с кем прибыл, осталось 30. Большая часть уже вернулась в Россию. Многие уехали в июне, после боев под Снежным. Испугались минометных обстрелов. Не все смогли выдержать ежедневные безостановочные обстрелы. Хотя ребята были с боевым опытом. В основном уехали казаки. У них изначально понтов было выше крыши. А в итоге бежали чуть ли не со словами «нам не любо». С тех пор у нас любимое развлечение — потравить анекдоты про казаков.

- Вы думаете о смерти?

- Думаю только, когда теряю товарищей.

- Многих потеряли?

- Многих. Не до подсчетов. Сотню. А может, уже и тысячу… Я помню Дитриха. Разведчик. Добрый, честный, душевный человек… Фидель верил в Веды и жил соответствующим образом. Душа парень был. Молодой. Чистый. Я бы, не раздумывая, отдал бы жизнь за него. Он погиб под Луганском… Хакас — пэзээркэшник был. Моего возраста, молодой. Еще в лагере вместе тренировались. Православный парень, до буквы исполнял все заветы и других заставлял.

- Они делились с вами сокровенным?

- Люди делятся на войне сокровенным только в минуты тишины или перед тем боем, когда знаешь, что можешь не вернуться.

- Погибших на войне поминают?

- Мы всех вспоминаем добрым словом. Но не поминаем стаканом водки.

- Родным погибших сообщают печальную новость?

- Родным есть кому сообщить. Информацию никто не скрывает.

- Кто-то из тех, кто уехал обратно в Россию, потом вернулся на Донбасс?

- Я знаю, что многие уехавшие все-таки решили вернуться. Но пока еще не приехали. Но добровольцев здесь по-прежнему хватает. В основном они и воюют. Местным уже не доверяют особо. Помните, говорили, что в добровольцы не берут «сомнительных элементов» — судимых людей например. Так вот что я вам скажу — таких здесь полно. Я их называю — люди с богатой судьбой. Скажу вам прямо — в итоге они оказались лучшими боевыми товарищами, как ни странно.

- На стороне украинской армии воюют люди из России?

- Я не видел. Да и с солдатом украинским столкнулся лишь один раз. Пленный снайпер был у нас. Молился постоянно. Маму звал. Доктор нашего отряда подлечивал пленного. Отпустили его в итоге. Но предупредили: «В следующий раз попадешься, руку отрубим». Мы же все-таки вежливые люди.

- Ваши близкие знают, где вы сейчас?

- Я не сообщал родным. Лишнее это. Поэтому вы мое имя не называйте. Я особо не скрываю ничего, но все же…

«Пока сам тела не увижу, не поверю, что погибли»

Дмитрий Бабич — волонтер из Санкт-Петербурга.

На днях вернулся из Донбасса.

Вот что поведал Дмитрий о свое последней поездке и о том, как доходит информация о погибших до родственников.

«Наш гуманитарный груз сопровождал доброволец из Москвы Дима с позывным «Малыш Балу». Высокий, худой, вечно в кепочке и джинсах. За плечами этого человека десятки, если не сотни спасенных жизней.

Первый раз я с ним познакомился чуть больше месяца назад. Дима тогда был в штатском — длинный, худой, в извечных джинсах, в болтающейся разгрузке на голое тело, с постоянной кривой усмешкой на небритом лице. Он производил, мягко говоря, несерьезное впечатление. Кто-то из приехавших с нами даже принял его за наркомана. Мы с ним практически не разговаривали. Но я становился невольным слушателем его переговоров — телефон у Димы никогда не замолкал. Складывалось впечатление, что он нужен всем. В какой-то момент я начинал понимать, в каком аду постоянно находился этот усталый, невыспавшийся человек.

Когда мы прибыли в Донецк, Балу приехал к нам навстречу на простреленной машине.

- Это у меня уже третья машина, — пояснил Балу. — Вторая получила выстрел гранатомета под жопу. Еле уехал. — На мой вопрос, как же ты выжил, Балу ответил:

- Я родился в рубашке. Одна московская святая меня благословила. И каждый раз, когда должно произойти что-то ужасное, я засыпаю. Через несколько секунд просыпаюсь, когда уже все кончилось, — целый и невредимый. Так и тут — за пару секунд до взрыва я просто заснул. А после взрыва очнулся и на оставшихся в целости двух колесах уехал!

В какой-то момент я заметил, что на Балу нет лица. Ведет себя странно.

- Извините, я сейчас несколько не в своей тарелке, — вдруг бросил Дима. — У меня друзья только что погибли.

Я не стал его больше ни о чем спрашивать.

Телефон его не умолкал. Вот какой разговор я запомнил:

- Я точно ничего не знаю, — кричал Балу в трубку. — Пока сам тела не увижу, ничего не скажу. Да, наша разведгруппа выдвинулась в «зеленку». За ними, кто-то видел, пошли укропы. Из наших только один раненый в живых остался. Но я пока тел не видел. Командир там все сам перепашет, но найдет — это его близкие были…

Потом другой звонок. На том конце провода рыдала женщина. Громко, даже я услышал. Насколько я понял, это была жена одного из погибших ополченцев. Балу сказал ей то же самое, мол, пока тела не увидит, будет считать, что никто не погиб. Следом — еще один звонок — снова рыдающая женщина. Он ей говорит:

- Да живой твой, да. Живой остался. Ранен, но не смертельно. Поправится. Ребята его оттащили, он уже в больнице прооперирован. Все хорошо будет.

Потом Балу позвонили из лагеря беженцев. Сообщили, что пришла информация о том, что расстреляли 10 автобусов с беженцами, которые направлялись из Луганска. Почти никто не выжил. А в лагере многие ждали родственников на этих автобусах. Поднялись дикий плач, вой, истерика по всему лагерю.

Балу орал в трубку: «Найдите мне того, кто это сказал, я сам его расстреляю».

Это я вам рассказал примерно полчаса из того, что происходило.

Балу в таком режиме живет постоянно.

Наверное, так узнают о погибших на войне…»

«Как искать родных человека, если известен только его позывной?»

Несколько недель назад в Интернете появилась информация, что в России создается фонд помощи семьям российских добровольцев, погибших на Донбассе.

Мы связались с руководителем проекта Анатолием Несмияном:

- Фонд помощи мы организовали, но оказалось, что там не так все просто. Сложности возникли сразу — невозможно найти семьи погибших. Многие люди, которые пошли на фронт, сразу взяли себе псевдонимы. Большинство из них не предупредили своих близких о том, что отправляются на Донбасс. Никаких адресов и фамилий они не называли даже командирам той части, куда попали. Учета личного состава по погибшим нигде нет. Раньше середины августа проект не запустим. Конечно, нам звонят родственники, знакомые пропавшего человека. Но мы даже не можем определить, на войне пропал мужчина или нет. Если удастся найти точные данные о погибших, мы опубликуем счета семей.

- Разве при отборе добровольцев не спрашивали их данные?

- При отборе, возможно, и спрашивали. Но уже на месте, если человек сам хотел, он рассказывал о себе. Если не возникало такой необходимости — молчал. Учета вновь прибывших не вели. Это же не армия, где есть учет личного состава, кто уходит из подразделения, кто приходит. На Донбассе все упрощенно. И как искать родных человека, у которого позывной «Хмурый», если мы даже не знаем приблизительно, из какого он города. В этом случае придется опрашивать его сослуживцев, которые, может быть, скажут, откуда родом погибший. Потом придется работать по городу, что тоже непросто. Мы понимаем, что не сможем всем помочь. Но если охватим 10-30 семей, уже удача.

- Выходит, родственники тоже не смогут найти пропавших?

- Тоже не смогут. Это проблема не регулируется ни властями, ни законодательствам…

- Ну вы же с кем-то из родственников погибших уже общались?

- Недавно в Питере прошла панихида по погибшим в Донбассе. Собралось порядка 10 родственников. А погибших — около 15 человек. Кто эти пять человек — неизвестно. Даже не знали, кого поминать. Установить имена всех погибших на войне будет очень сложно, на это уйдет много лет. И я не испытываю особых иллюзий, что нам станут известны все имена. И закон о соцгарантиях семьям погибших тоже никогда не примут. Россия не признает добровольцев участниками боевых действий.

…Два месяца назад я общалась с неким Дмитрием. Он рвался на Донбасс. Но его не приняли в добровольцы.

- Не хочется встречать старость безыдейно, — рассуждал тогда мужчина. — Я давно уже подал заявку в добровольцы, но ответа все нет. Мне дали понять, что в первую очередь на войне нужны люди определенных профессий, с нужными спецнавыками. Сейчас я пытаюсь связаться со своими друзьями, которые ушли воевать, но не получается. Многие удалили свои странички из соцсетей или поменяли данные. Придумали себе новые имена. По приезде в Украину сразу выбросили сим-карты, большинству из них посоветовали не афишировать, что они из России, поэтому ребята представились белорусами. Вот только как их теперь искать, если даже родственники моих приятелей ничего не ведают об их судьбе?..

Ирина Боброва

lazare.ru
Источник: http://censor.net.ua/r295405 Источник: http://censor.net.ua/r295405

Президент РФ разогрел ядерный котел внутри России, если Путин уйдет с Донбасса – разочарует многомиллионное быдло, поднявшееся в патриотическом угаре «Крым наш!» и «Новороссия!», заявил изданию «ГОРДОН» беглый разведчик ГРУ, известный писатель Виктор Суворов.
Бывший сотрудник Главного разведывательного управления СССР Владимир Резун прославился под литературным псевдонимом Виктор Суворов, автор книги «Ледокол», тираж которой по всему миру составил несколько миллионов экземпляров. Суворов утверждал, что главной причиной Второй мировой войны стала политика Сталина, который планировал захватить Европу летом 1941 года.

Еще до выхода романа Суворов стал широко известен и в узких разведывательных кругах, когда в 1978 году вместе с женой и детьми неожиданно исчез из своей женевской квартиры, а позже объявился в Великобритании. По словам экс-разведчика, за бегство из ГРУ он был заочно приговорен к смертной казни.

Больше 35 лет Суворов живет в английском Бристоле, пишет военною публицистику и внимательно следит за исторической родиной. Причем не только российской, но и украинской, ведь отец и дед писателя родом с Черкасчины.
– После сбитого боевиками Донбасса Boeing 777 состоялись заседания и Совета безопасности ООН, и Совета ЕС. Итог один: Запад вновь «обеспокоен» конфликтом на востоке Украины, но на жесткие меры по отношению к России не готов. Почему?

– Я по натуре скептик, циник и пессимист, потому считаю: Европа поговорит-поговорит, чуть расширит санкции, но на крутые меры против России не пойдет. Трагедия с Boeing быстро забудется, несмотря на то, что сегодня политикам все труднее отбиваться от общественного мнения и СМИ, которые сразу заявили: катастрофа малайзийского авиалайнера – террористический акт.

Обезьяны, совершившие теракт, не на дороге гранату нашли и случайно дернули колечко. Наоборот: большая-пребольшая обезьяна своей мохнатой лапой дала безмозглым мартышкам на Донбассе страшное оружие. Сейчас самое главное и сложное – найти бесспорные доказательства, кто именно отдал приказ и пригнал оружие, сбивающее самолеты на высоте 10 километров. Очевидно, что подобное преступление не могло состояться без участия высшего руководства Кремля.
– То есть Запад ограничится жесткой риторикой и всё?

– У меня перед глазами английская газета The Daily Mail, в которой есть интересная заметка о том, как один черный дядя натворил столько преступлений, что ему дали пожизненный срок. Спустя некоторое время его отпустили за примерное поведение. На свободе дядя опять столько натворил, что ему вынесли второй пожизненный срок. Он посидел-посидел, и, будете смеяться, опять вышел на свободу, потом сел с третьим пожизненным…

– И опять вышел?

– К счастью, нет. Но этот случай отличный пример невероятного разложения Запада из-за пресловутой гуманности и политкорректности. В Англии на полном серьезе ужасаются, что не во всех тюрьмах есть бассейны.

– Не поняла, какие бассейны?

– Плавательные! Не смейтесь, серьезная дискуссия идет. Вы знаете, что в Англии даже заключенных с пожизненными сроками в увольнительные отпускают? В прошлом году 38 человек, после «отпуска на волю», не вернулись за решетку. Англичане даже конгресс собрали и обсуждали вопрос: как усовершенствовать тюрьмы, чтобы заключенным хотелось в них вернуться после увольнительных? Договорились чуть ли не шеф-поваров в тюремные кухни приглашать! Вот и делайте выводы, как подобные «гуманисты» отнесутся к стране, виновной в трагедии Boeing.
– Странно, а большинство аналитиков уверяют: дело не в гуманности, а в прагматичности Европы, зависящей от российского газа.

– Я утверждаю: мягкость Запада, в том числе по отношению к России, вызвана культом гуманности и политкорректности, который дошел до запредельного идиотизма! Европа и США утратили инстинкт самосохранения. Посмотрите, сколько там поселилось эмигрантов, не уважающих местные традиции и законы. В крупных городах по запаху можно определить кварталы, в которых живут азиатские люди. Попади вы туда, было бы абсолютное ощущение, что это не Англия, а страна третьего мира – грязь, вонь, преступления. Никто с этим бороться не желает, а эмигранты все едут и едут.

– Россия тоже утратила инстинкт самосохранения?

– Путин несомненно утратил. Но самое главное, он потерял контроль над бандитскими группировками на востоке Украины. В России всегда была и будет имперская модель власти: наверху царь, вокруг него бояре, внизу – чернь. Сейчас царь утратил контроль над подданными, которых заслал в Донецкую и Луганскую области, потому что дал им слишком много власти. Это грозит распадом России.

– Какая связь между бесконтрольными боевиками на Донбассе и распадом России?

– Я когда-то служил в ГРУ, куда набирали ребят из различных видов вооруженных сил СССР. Один из них служил на атомной подводной лодке и рассказывал, что когда поступал приказ немедленно поднять якорь и полный вперед, команда разогревала ядерный реактор не по инструкции (слишком долго), а народными методами. Это еще до катастрофы на Чернобыльской АЭС было.

– Кстати, ваш, простите, коллега по ГРУ Игорь Гиркин-Стрелков заявил, что в Boeing не было живых пассажиров: якобы враги специально напичкали лайнер трупами и сбили его, чтобы дискредитировать «ДНР».

– России нужен был сумасшедший дядя, который бы возглавил сумасшедшую операцию на Донбассе. Не судите о военной разведке по одному идиоту. Гиркин – отморозок, у меня нет данных, что он действительно работает в ГРУ. Но даже если это так, лишнее свидетельство того, что в Главном разведывательном управлении РФ полное разложение.
Продолжу о распаде РФ. Путин разогрел ядерный котел внутри самой России, там поднялась чудовищная волна мерзкого патриотизма и шовинизма: «Крым наш!», «Русский мир!», «Новороссия!». Остановить эту волну невозможно, она уже накрывает российское руководство. Если Кремль даст задний ход или притормозит – табун из российских ура-патриотов растопчет Путина за предательство.

– Но ведь президент РФ, чтобы остудить горячие головы, может запустить пропагандистский лозунг: Запад хочет втянуть нас в Третью мировую, но ради мира на Земле мы готовы отказаться от Новороссии…

– Для такого сценария нужно иметь мозги, а в Кремле нет ни одного человека, который бы осознал, как далеко зашла Россия. Как бы Путин ни выворачивался, реакция запущена, русский народ других лозунгов просто не услышит. Более того, наемные ватники на востоке Украины уже почувствовали силу оружия и запах крови, они опьянены полной безнаказанностью, ходят по Луганску и Донецку, как короли. Рано или поздно они вернутся в Россию. Попробуйте после донбасского опыта поставить их под закон. Чихать они хотели на смену пропагандистского лозунга, они уже вкусили власть.

– В свое время Кремлю удалось поставить чеченских боевиков под закон…

– Чечню заткнули миллиардами долларов! За это видимое спокойствие Россия каждый год выплачивает дань. Кремль посадил на местный трон урку и сказал: мол, чеченских боевиков приструни, а мы и бабла дадим, и Грозный заново отстроим. И отстроили: таких небоскребов, как в чеченской столице, в Москве нет.
– Может, Кремль и от боевиков на Донбассе откупится? Например, признает их ветеранами войны с Украиной и назначит пенсию как участникам боевых действий.

– Если каждый раз использовать такой «эффективный» инструмент, можно и без штанов остаться. Путин, конечно, и всему Донбассу может денег предложить, но где их взять, если в России все разворовано. При ценах на нефть в 110 долларов за баррель страна не может нормальную дорогу до Якутска протянуть. Власти РФ сами признали: пенсионные накопления россиян потрачены на Крым.

К слову, ядерная реакция пошла тогда, когда Кремль полез в Крым. Я сразу сказал: Путин влип, как навозная муха, которая кружила-кружила вокруг сладкого и прилипла одной лапкой. Крылышками бьет, вырывается, но уже и вторая лапка прилипла… Нет у Путина выхода. Если он откажется от Донбасса – разочарует многомиллионное российское быдло, поднявшееся в патриотическом угаре возрождения «великой империи».

– И когда, по вашему мнению, падет режим Путина?

– Ровно через год. Позвоните мне 23 июля 2015 года, я налью себе горілочки з перцем, возьму сало и отвечу вам.

– Но Украине надо прожить этот год…

– Главный секрет великих полководцев в том, что они умели отрезать противников от баз снабжения. Как бы не критиковали Кутузова – мол, Москву сдал! – он все сделал правильно. Армия отошла на юго-восток, сделала большой крюк и остановилась на дороге, по которой из Европы шло снабжение французских войск. Я говорю о Тарутинском лагере. Наполеон – величайший стратег! – сразу понял, чем ему это грозит и, еще до всех зимних холодов, побежал из Москвы.

Любому сорняку нужно обрубить корень. Боевиков на Донбассе нужно отрезать от снабжения, то есть немедленно закрыть границу с Россией. Украинские полководцы, которые сейчас возрождаются, прекрасно это понимают без моих советов. Так что желаю вашей армии только успехов.

Слава Украине!

Наталия ДВАЛИ

lazare.ru

Источник:   http://gordonua.com/publications/Suvorov-Rezhim-Putina%20padet-rovno-cherez-god-23-july-2014-goda-33003.html

Михаил Козырев обсуждает третью волну санкций с известным политологом Белковским и медиа-аналитиком Василием Гатовым.

Козырев: Что это было? Вот так начнем. Ты помнишь, когда президент вот так выходил?

Белковский: Нет, я не помню, чтобы президент вот так выходил. Это такая нервная реакция Владимира Владимировича на то, что произошло. Да, действительно без всякой подготовки, ночью, полвторого ночи, после серии переговоров с западными лидерами, потому что падение малайзийского «Боинга» спутало карты Путину.

Козырев: Это поподробнее можно? Почему? Чем?

Белковский: Еще 17 июля в четверг, когда «Боинг» был сбит, но всего лишь за несколько минут до этого события мне представляется, что Владимир Путин считал, что он побеждает. Он сумел вбить клин между Америкой и Европой, гораздо более зависимой экономически от России, и, тем самым, склонить Европу к отказу от санкций. Он косвенно, через поддержку сепаратистов смог добиться важного поражения, или почти смог, украинской армии в котле, в районе населенного пункта Мариновка на российской границе. В общем, он был в дамках.

И вдруг неожиданно сбивают малайзийский «Боинг», и становится понятно, что он выглядит совсем не так, как он себя видел еще недавно. Я хочу обратить внимание твое и всех, что Путин не обвинил Украину в том, что она сбила «Боинг», потому что Владимир Владимирович умеет фильтровать базар. Если он что-то от своего имени говорит, то он не хочет, чтобы были формальные аргументы это незамедлительно опровергнуть. Путин сказал, что Украина несет политическую и моральную ответственность за все, что произошло.

Козырев: Как страна, на территории которой произошел инцидент.

Белковский: Не потому что, если бы Украина не возобновила антитеррористическую операцию, то не было бы предпосылок для катастрофы. Но он не сказал, что Украина сбила «Боинг». Он единственный, кто это не сказал из официальных представителей России. Официальные государственные каналы транслируют ровно обратную точку зрения, и уже 60% наших соотечественников считают, что, конечно, сбили украинцы, «укры», как сейчас принято говорить в определенных средах. Но Путин, мне кажется, знает, кто сбил на самом деле, он всего лишь говорит, что если бы не война на Украине, этого бы не было.

И мы можем себе представить степень страдания Путина как физического лица, как человека, который точно этого не хотел, и как политика, у которого на этом накрылась целая стратегия умиротворения ситуации. Потому что после катастрофы «Боинга» стало ясно, что отмазать Россию от происходящего невозможно, выйти на прямые переговоры с Западом относительно судьбы Украины, непрекращения огня как такового, а именно судьбы Украины, будет неизмеримо важнее, чем до 17 июля.

Козырев: Неужели создается впечатление, что это человек, который держал за хвост Жар-птицу…

Белковский: И опустил ее в последний момент. А так всегда и бывает. Еще в момент аннексии Крыма, я прощу прощения у всех, присоединения Крыма, было сказано, что ситуация необратима, носит необратимый характер.

Козырев: Дальше будет только сложнее?

Белковский: Выйти из нее невозможно, потому что, не отдав Крым, нельзя помириться с Западом, а отдать Крым тоже нельзя. Значит, нужно следовать логике велосипедиста и крутить педали, чтобы дальше и дальше достигать каких-то результатов. Достигать каких-то результатов дальше оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. И сегодня это «непросто», наконец, вышло на поверхность.

Козырев: У меня создалось впечатление, что сам факт выхода в эфир и некого произнесенного текста больше имеет значение, чем то, какой текст произнесен.

Белковский: Конечно.

Козырев: Фактически в самом тексте ничего нового нет. Есть те же самые тезисы, которые уже были произнесены.

Белковский: Пред нами предстал усталый человек в состоянии бессонницы, который сказал: «Достали вы меня. Я сам себя достал».

Козырев: Это, скорее, было инициированное этими телефонными переговорами желание или его внутренняя потребность, что как-то надо искать какой-то выход из ситуации?

Белковский: И то, и другое. Сами переговоры были инициированы желанием найти выход. Но, видимо, переговоры показали, что однозначного выхода из этой ситуации нет, что ситуация до 17 июля, до падения «Боинга», и после – это, как говорят, две большие разницы.

Козырев: У тебя гораздо больше ощущения того, что происходит за этими зубчатыми стенами…

Белковский: С внешней стороны.

Козырев: Да, с внешней стороны. Здесь все время система сдержек и противовесов, с одной стороны, существует один лагерь, который требует: «Жестче! Жестче!», я не имею в виду телевизионных пропагандистов, которые просто разошлись слюной на тему того, что надо вводить войска. Там существуют ястребы, и существуют люди, которые хоть как-то пытаются сказать: «Стоп-стоп! Мы пересекли черту, мы слишком далеко зашли». Что сегодня ночью происходило там и что сейчас происходит за кремлевскими стенами?

Белковский: На мой взгляд, такой однозначной борьбы лагерей нет. В общем, большинство представителей в окружении Путина, на мой взгляд, скорее, за компромисс.

Козырев: То есть активных, брызгающих слюной сторонников войны там нет?

Белковский: Какие-то полубезумные фрики, типа Сергея Глазьева, советника президента, но людей в официальном статусе, которые бы требовали прямой войны, больше практически нет. Есть продолжение, типа Дугина, но мы их не можем обсуждать всерьез, как представителей Кремля и Путина. Здесь важен сам Путин, для которого Украина – это любовь и боль, это территория, на которую он сильно рассчитывал, много потерял за последние 10 лет. И он хотел использовать Украину, как пространство для торга с Западом, он хотел договориться про Украину с Западом, доказать, что все-таки восточная, русскоязычная Украина должна быть нашей, российской, а вы, пожалуйста, забирайте западную Украину.

Он много лет стоял на этих позициях, он объяснял это еще Джорджу Бушу-младшему в Бухаресте в 2008 году. И вот когда, как казалось ему, он подошел вплотную к решению этой задачи, рухнул малайзийский «Боинг», и снова приходится выходить на новый виток конфронтации, которая носит уже не только политический, но и моральный характер.

Козырев: Я прочитал у тебя в интервью, которое ты дал сайту «Гордон»…

Белковский: Это такое весомое на Украине СМИ, Дима Гордон его издатель.

Козырев: Да, что твой прогноз вообще был достаточно мрачным относительно июля и августа этого года.

Белковский: Да.

Козырев: Как этот прогноз изменяется в связи с новыми обстоятельствами?

Белковский: Он и остается мрачным. Да, я знаю, что Путин завтра собирает Совет безопасности, как знаем мы все, по проблеме суверенитета и территориальной целостности России.

Козырев: На который пока никто не покушается.

Белковский: Может, под этим предлогом будет закрыта граница между Россией и «Донецкой и Луганской областями», хотя до сих пор при поддержке России, прямой военной, финансовой, инфраструктурной сепаратисты делали все возможное, чтобы эту границу сделать проницаемой для российских вооружений и других поставок. Но я не вижу, что Владимир Путин готов полностью смириться с поражением.

Если сейчас он полностью сдает сепаратистов Донецка и Луганска, с которыми в личном плане его ничего не связывает, и в этом смысле обязательств перед ними у него нет, то тогда весь конфликт выходит на Крым. Ведь Запад не откажется от санкций. Тогда возникает вопрос: отдай Крым – и мы отменяем санкции, но на это пойти Путин тоже не может. В этом смысле падение малайзийского «Боинга» имело гораздо большие политические последствия, чем казалось на первый взгляд, при всем сострадании к жертвам «Боинга» и к оценке этого как гуманитарной ситуации.

Козырев: На чаше весов два развития сценария. Один сценарий – это эскалация войны и конфликта. Другой сценарий – это все-таки притормозили, пересмотрели, охолонулись чуть-чуть и сели все-таки за какой-то стол переговоров.

Белковский: Путинский идеал – это второе. Другой вопрос – кто сегодня и на каких условиях сядет с ним за стол переговоров. Запад убежден, что самолет упал по вине России. Может ли Запад сесть с ним за стол переговоров в этой ситуации? Большой вопрос. Путин с самого начала затевал всю украинскую бучу, чтобы выйти с Бараком Обамой на прямые переговоры о том, как бы нам поделить Украину.

Этого не случилось, из-за этого произошла аннексия Крыма, из-за этого Путин стал поддерживать сепаратизм Донецка и Луганска, который возник не в Донецке и Луганске, он был внесен туда извне, потому что все нынешние лидеры сепаратистов, будь то Саша Бородай, которого я знаю много лет, Игорь Гиркин-Стрелков, я его не знаю лично, но он очень сильно на меня производит впечатление типичного голливудского маньяка из триллера, или бывший министр государственной безопасности Приднестровья Владимир Антюфеев, которого я тоже неплохо знаю, который совершенно не маньяк, но большой профессионал в том, как надо убивать людей. Все это не случилось бы, ведь это люди не из Донецка и Луганска, это люди инфильтрованные и интегрированные туда Россией. Путин для чего это делал? Чтобы выйти с Западом на переговоры об Украине, в его понимании он был почти близок к реализации этой задачи неделю назад.

Козырев: То есть идеальный план – это берите вот это, а это оставьте нам?

Белковский: Идеальный план – договоритесь со мной. Хотя бы часть востока, не весь восток Украины. Уже ясно, что ни Днепропетровск, ни Харьков, ни Одесса не хотят быть с Россией. Но хотя бы оставьте нам Донецк и Луганск, даже в качестве формальной части Украины, но фактически территорию, подконтрольную Москве, так называемую Новороссию, которую, возможно, будет возглавлять человек, весьма близкий к Путину, например, Виктор Медведчук, его ключевой советчик по Украине, бывший руководитель администрации украинского президента.

И Путин уже чувствовал, мне кажется, что есть кардинальное расхождение между Америкой и Европой, что уже Европа устала от американского диктата по этому вопросу, что уже Меркель хочет переговоров, а Обама – нет, но сейчас мы всех передавим и пережмем, и разговор на финале Чемпионата мира в Рио-де-Жанейро на «Маракане» приведет к кардинальным переменам. И тут на тебе – «Боинг». И это кардинально изменило все, потому что всегдашняя недооценка Путиным целостного единства евроатлантического мира и стремление евроатлантического мира к тому, что большой войны в Европе не должно быть, перевешивает все остальные аргументы – экономические ли, силовые ли.

Козырев: Ты сейчас произнес «всегдашняя недооценка», ведь к самым его негативным характеристикам уж точно глупость не относится.

Белковский: Это жизненная философия.

Козырев: Уже 15 лет он имеет дело с этими людьми, он же видел очень много, он каждого психологически абсолютно точно знает. Почему недооценивает?

Белковский: Потому что он слишком часто видел подтверждение своей точки зрения. Путин – монетократ, он служитель культа денег. Вот со мной многие спорили на эту тему. Нет, так оно и есть. Он считает, что, в конечном счете, экономические интересы побеждают все. Он видел Шредера, который упал к его ногам, будучи главой самой державной Европы. Он видел Берлускони, который стал абсолютно ему лоялен.

Козырев: Стал просто близким другом.

Белковский: Да, и Шредер тоже. Он видел западные корпорации, которые целовали его все филейные места, объясняя, что политики Запада просто идиоты, а мы все решим. У него было очень много доказательств того, что коррупция на Западе возможна.

Козырев: Что все продается и все покупается, и нет страны исключений.

Белковский: Да, в общем, вся позиция политических элит – сплошное лицемерие и безобразие. Это попытка скрыть истинное положение дел, опять же исходя из конъюнктурных интересов, унизить Россию и что-нибудь у нее отобрать. Например, отобрать у нее статус эксклюзивного поставщика энергоресурсов.

Козырев: Он действительно верит в то, что Запад спит и видит, чтобы что-то отобрать у России.

Белковский: Особенно США, которые чисто из вредности должны погубить Россию.

Козырев: Почему же они это не сделали в те зловещие 90-е годы, когда это было так просто?

Белковский: Они отвлеклись на другое – они отвлеклись на Югославию, потом у них была серия «цветных революций» на постсоветском пространстве, потом была «арабская весна», как мне кажется…

Козырев: Подбирались, так сказать.

Белковский: Просто не до того. И самое обидное, что ведь свергали абсолютно прозападных правителей. Каддафи свергли в тот момент, когда он был самым проамериканским и уже заплатил 10 миллионов долларов за каждую жертву теракта над Локерби, и уже становилось окончательно ясно, что НАТО душит. Последняя прямая линия с народом была примечательна, с моей точки зрения, тем, что Путин сам себе задавал вопросы и сам на них отвечал. То есть все, что он хотел сказать, было поделено ровно пополам. Констатирующая часть была роздана так называемым авторам вопросов, резюмирующую излагал он сам.

Например, он хотел сказать, что Янукович – фуфло и тряпка, потому что сдал власть, но он не мог этого как президент сказать, поэтому это сказал командир крымского «Беркута», а он отвечал: «Ну нет, ну ничего, все не так плохо, не так плох Янукович, как вам кажется, он нормальный пацан». Точно так же его спрашивал Дмитрий Киселев, ведущий известной телепрограммы: «А вот НАТО душит», это то, что Путин сам себе хочет сказать, как же НАТО нас душит. «Ничего, мы сами всех задушим».

И, что привлекло мое особое внимание во время той прямой линии, что Путина очень интересует вопрос сна, здорового сна. Ведь кто-то спросил его: «Сколько вы спите, Владимир Владимирович, в сутки?», и он ответил: «6 часов». Этот вопрос мог задать себе только человек, который страдает бессонницей. И человек, который появился вчера ночью с этим странным обращением, был очень похож на человека, для которого бессонница – это большая проблема, может быть, даже большая проблема, чем то, что НАТО душит.

Козырев: Есть ли ощущение, что репутационные издержки и вред, который нанесен сейчас, может поставить нынешнее руководство России в один ряд с такими людьми, как Садам Хусейн или Муаммар Каддафи?

Белковский: В прямую, в один ряд – нет. Просто Россия очень большая страна с неизмеримо большим влиянием на международные дела, чем садамовский Ирак или каддафиевская Ливия, но косвенно – да. Владимир Путин всегда стремился избежать имиджа Каддафи, он хотел стать одним из западных лидеров на протяжении всей своей карьеры. И каддафизация его имиджа, увы, происходит.

Дмитрий: Это понятно, учитывая ночные бдения господина Путина и завтрашнее объявленное заседание Совета безопасности. Ваше мнение, что нас завтра ждет – Карибский кризис, сбит южнокорейский «Боинг»? Если не то и не другое, как же мы еще десяток лет будем жить при этом президенте? Интегрируясь в этом мире, как мы будем жить дальше?

Белковский: Карибский кризис, я думаю, уже наступил.

Козырев: Ну ладно? Но все-таки не на грани ядерной войны мы находимся, то есть никто не разворачивает корабли в Атлантике пока.

Белковский: Ядерная война – это вопрос очень относительный. Есть столкновение интересов ядерных держав, а это само по себе в какой-то степени может считаться Карибским кризисом. Я думаю, что Владимир Путин по своей натуре хотел бы стать миротворцем, а не человеком, который устраивает войну. Может быть, завтрашнее заседание Совета безопасности он хочет затеять для того, чтобы предстать миротворцем.

Но, вместе с тем, он хочет найти формат переговоров. Он не хочет стать изгоем ни в какой степени, и он не может признать себя формально побежденным. Поэтому давайте подождем завтрашнего Совета безопасности, ибо в политической системе, где все очень зависит от психологических проблем одного человека, а в США и в Евросоюзе это не так, все может измениться за 5 секунд. Мы не можем сегодня точно предсказать, что взбредет в голову Путина завтра в 16.00.

Козырев: А по твоему ощущению, Нормандия для него была серьезным психологическим испытанием, да?

Белковский: Нормандия, скорее, дала ему надежду не в плане Обамы, который отказался с ним общаться, но общение с Меркель и Олландом дало ему надежду на то, что скоро он расколет Америку и Европу, скоро все свершится.

Козырев: То есть это был такой проблеск, скорее.

Белковский: До 17 июля все шло для него хорошо.

Сергей: А если это украинская ракета, какой будет реакция Запада?

Козырев: Если это украинская ракета, то реакция Запада будет катастрофической. Но уже госсекретарь Джон Керри и представители американских спецслужб дали понять, что это не украинская ракета.

Игорь: Существует ли сейчас давление на страны БРИКС? Что-то я не слышал. На Аргентину, Бразилию и так далее.

Козырев: В связи с тем, что произошло, в связи с катастрофой?

Игорь: Да, в связи с этим.

Белковский: Аргентина, во-первых, не входит в состав стран БРИКС. Туда входит Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка. Нет, не существует, поскольку ни одна страна БРИКС, кроме России, не участвует в украинском кризисе ни прямо, ни косвенно. Кроме того, не нужно переоценивать значимость самого объединения БРИКС. Оно еще только формируется и находится в зачаточном состоянии. Вовсе не факт, что стратегические интересы учредителей БРИКС совпадают настолько, чтобы каждый из них стал ругаться с Америкой.

Халит: Когда Украина случайным образом сбила пассажирский Ту-154, я просто не помню, какова реакция Запада была, и в случае, когда Америка сбила случайно «Боинг», по-моему, иранских авиалиний.

Козырев: Да, это было во время ирано-иракской войны.

Халит: Да. Хотя там действительно ситуация немножко другая была, там они думали, что это вражеский корабль. Тогда реакция Запада была какая-то неоднозначная. В данной ситуации получается двойной стандарт. Хотя я в данной ситуации ни на чьей стороне, ни на стороне России, ни на стороне Америки, потому что это действительно битва двух великих держав. В этой ситуации люди, к сожалению, страдают. Какой-то получается двойной стандарт. И второй вопрос – мы когда-нибудь узнаем правду по поводу того, что сбил?

Белковский: Знаете, есть психологическое определение правды. Правда – это устраивающая версия.

Козырев: Это очень циничное определение правды.

Белковский: Это нормальное психологическое определение правды. В дальнейшем все уже зависит от того, какой совокупный вес тех, кого устраивает одна версия, а каков совокупный вес тех, кого устраивает другая. Это происходит и в личной жизни каждого человека, и в жизни государств. Поэтому узнаем ли мы правду – это вопрос очень относительный в силу относительности самого понятия правды.

[ad] Empty ad slot (#3,)!

Что касается российского самолета Ту-154, сбитого в 2001 году украинской ракетой. Смею вас уверить, что это имело огромное негативное значение для тогдашнего президента Кучмы, и это во многом привело к его изоляции на определенное время со стороны стран Запада. Что касается ирано-иракского конфликта, то нет, потому что это было косвенное участие США в вооруженном конфликте. Я согласен с тем, что сверхдержаве позволено больше, чем всем остальным.

Козырев: И я хорошо помню, что сказал Джордж Буш, что не будет извиняться.

Белковский: Он не будет извиняться, но мы должны тоже понимать, что нынешняя ситуации во многом спровоцирована Россией, так как Россия аннексировала Крым, Россия официально инициировала вооруженное противостояние в Донецкой и Луганской областях. Понимаете, если бы я устроил дебош в этой студии, я не должен был бы обижаться на то, что меня бы заблокировал телеканал «Дождь», и я не мог апеллировать к политике двойных стандартов.

Игорь: Интересует, когда парадигма вранья, которая существует на нашем телевидении, слегка изменится в сторону правильного освещения событий. Слушать постоянно это освещение событий не очень интересно. Событие последнее со сбитием самолета изменит как-то ситуацию локальную? У меня родственница служит в армии Израиля.

Козырев: И мысль в чем, что в Израиле разные точки зрения представлены?

Игорь: Там реальное освещение всех событий, а у нас это сплошное информационное поле, закрытое для реального освещения событий, кроме вашего канала, радио «Свобода».

Белковский: Пока обострение ситуации приведет только к дальнейшей монополизации информационного поля, потому что с точки зрения Владимира Владимировича Путина, такие передачи, как наша с вами сегодня, ухудшает ситуацию и являются антипатриотическими. Поэтому здесь, чем больше будет давление Запада на Путина, там меньше у нас будет возможности для самовыражения, тем большая будет информационная блокада взглядов, альтернативных кремлевским на тех или иных телеканалах.

Козырев: Пока мы с вами в 12%, а скоро окажемся в 10%, а, может быть, даже и в 5%.

Белковский: И когда мы окажемся в 5%, мы поймем, как много это – 12%.

lazare.ru

Источник:  http://tvrain.ru/articles/stanislav_belkovskij_putin_byl_v_damkah_sumel_vbit_klin_mezhdu_ssha_i_evropoj_no_boing_vse_izmenil-372835/