Отношение официальных кругов России к культурному наследию абхазов и роль грузинской интеллигенции в его спасении

В 1868 году по официальному решению российского правления абхазский язык был объявлен неразвитым языком. “… Он не имеет письменности, на этом языке не существует ни религиозной, ни светской литературы, поэтому абхазы должны учиться и молиться по-русски, т.е. на государственном языке. Абхазы – не грузины, значит, им не нужно ни изучать этот язык, ни молиться на грузинском. Что касается населения Самурзакано, то они, по мнению идеологов империи, не грузины, а абхазы, и коль это так, то и им не нужно изучать грузинский язык и молиться на этом языке, поэтому самурзаканцы, подобно абхазам, должны учиться и молиться на русском”,- заявляли русские чиновники.

Конечно, нет надобности в длительном наблюдении, чтобы догадаться, что по такой “логике” империя пыталась русифицировать абхазское и грузинское население Абхазии-Самурзакано одним разом.

К сожалению, абхазам, оказавшимся в Абхазии в меньшинстве после массовой депортации 1878 года, оставшимся в двух резервациях и официально объявленным “виновным народом”, было запрещено проживать вдоль дорожных магистралей и вблизи моря. Но у них почти не было своей интеллигенции и лидеров, которые могли бы оказать имперской русификаторской политике серьезное сопротивление. Поэтому всю тяжесть борьбы за спасение собственной национальной, языковой, религиозной и культурной идентичности, а также самоидентичности абхазского народа, взяли на себя грузинские лидеры, поживавшие в Абхазии и Самурзакано:

17 марта 1898 года указом № 2771 Синодального Совета Грузии-Имерети вновь был введен запрет на богослужение и обучение на грузинском языке. Это вызвало такой сильный протест грузинского населения Абхазии-Самурзаконо, что об этом стало известно даже российскому императору. Император поручил Святейшему Синоду Русской Церкви решить вопрос. 3 сентября 1898 года Синод издал указ № 4880, который определил: в приходах Сухумского округа, паству которых составляют мегрелы, т.е. грузины, богослужение и духовное образование должно вестись на грузинском языке, а в абхазских приходах, по уже известным причинам – на старославянском языке. Этот указ был выполнен только в 3-х приходах из 42 –х. Руководство Сухумской епархии оправдывало это именно той “логикой”, о которой говорилось выше. Грузинские деятели не примирились с такой участью и продолжили борьбу за свои права. Один из них, Тэдо Сахокия сумел опубликовать газете “Санкт-Петербургские ведомости” статьи протеста, в которой автор защищал интересы как грузин, так и абхазов, и требовал от властей введения абхазского и грузинского языков в богослужении и образовании. В ответ власти возбудили уголовное дело против Тэдо Сахокиа и лидеров “Грузинской партии”, которая действовала в Абхазии под его руководством. В результате 1 мая 1904 года Совет кавказского наместника установил меру наказания 8 “виновным” лицам в виде бессрочного переселения (подробно см.: Силагадзе, Гурули, 1999). Как явствуют существующие источники, параллельно с расследованием этого дела военный губернатор Кутаисской губернии по фамилии Гершелман просил от высших властей России разрешения – “с целью ускорения процесса русификации населения Сухумского округа” – направить в приходы с абхазским и самурзаканским (т.е. грузинским) населением духовное лицо только русской национальности, или, в крайнем случае, абхазской. Он также требовал заменить русскими работающих в округе грузинских учителей, а грузинских духовных лиц и педагогов изгнать из региона (Силагадзе, Гурули, 1999, документ №2,с. 83-84).

Агрессивный характер русификаторской политики царизма в Абхазии и попытки разжигания межнациональной вражды

Главными признаками языковой политики царской России были ее агрессивный характер и русификаторская природа. В результате этой политики уже к периоду революций 1905-1907 гг. среди грузинского и абхазского населения региона появились первые признаки противостояния: часть абхазов поверила в то, что якобы грузины оспаривают их родную землю и желают, чтобы абхазы ассимилировались, т.е. огрузинились; их заставили вооружиться “научной теорией” российских идеологов, согласно которой грузины никогда не проживали в Абхазском регионе до XIX века; возник мифологизированный образ грузина, как неусыпного врага абхазов; был сочинен гибельный для абхазов лозунг “лучше проглотить нас морю, чем ручью”, в котором под “морем” подразумевалась Россия, а под “ручьем” – Грузия. Распространилось нигилистическое отношение по отношению к будущему абхазского народа, абхазского языка и культуры. В такой обстановке подоспела и Октябрьская революция 1917 года, которая свергла прогнившее царское империалистическое государство, устроенное на военный лад (в полном смысле этого слова). Естественно, в короткий срок восстановления независимости Грузии (с 26 мая 1918 года по февраль 1921 года) было невозможно основательно изменить оставшееся от царизма крайне тяжелое наследство. Тем более как Советская Россия, так и вражеские ей силы с одинаковым рвением вмешивались во внутренние дела Грузии, способствуя беспорядкам в Абхазии и разжиганию вражды между национальностями. В этот период и появились и идеологи, проповедовавшие сепаратистские идеи, какими были: Басариа С., Ашхвацаа С., Чанба С. Хотя, абхазов – сторонников сохранения традиционных доброжелательных отношений между грузинами и абхазами, хорошо понимавших, что в составе России их не ожидает ничего хорошего – пока еще было много. К их числу относились Георгий Шарвашидзе, Варлам Шарвашидзе, Вианор Анчабадзе и др. Несмотря на существующие трудности и короткий срок, в Абхазии в 1918-1921 гг. все-таки удалось осуществить несколько полезных мероприятий, направленных на спасение абхазского языка. В частности, в 1919 году под руководством Д. Гулиа была основана первая абхазоязычная газета “Апсны” (”Абхазия”), началась подготовка к тому, чтобы улучшить изучение абхазского языка в абхазских школах, было поставлено несколько спектаклей на абхазском языке и т.д.

Отношение к культурному абхазскому наследию правящих московских кругов в советские годы

4 марта 1921 года в Абхазии была установлена советская власть. Тут же началась активная работа по созданию противостояния между абхазским и грузинским населением региона и осуществлению русификации обоих народов. Вместе с другими мероприятиями империя нового типа особое внимание уделяла проведению провокационной языковой политики денационализации. В арсенале империи вместе с новыми методами были и модифицированные средства, бывшие на вооружении у царизма. Вследствие ее идеологии по всей территории Советского Союза обновлялись и совершенствовались такие методы, как:
1. расчленение сравнительно многочисленного этноса по ложным языковым и этническим признакам;
2. Самовольная, полностью неоправданная (искусственная) автономизация регионов и введение административно-территориального деления, включающего в себя такие элементы, которые могли легко спровоцировать конфликт;
3. Активизация проблемы правового статуса языка в полиэтнических регионах;
4. Создание формально т.н. национальных, а реально – русских школ;
5. Периодическое изменение графических основ письменных языков (сначала – латинизация, затем – русификация);
6. Навязывание русского языка всему населению Советского Союза, попытка массового распространения русского монолингвизма после прохождения национально-русского билингвизма;
7. Поощрение искусственного роста процентного состава русизмов, советизмов и интернационализмов в нерусских языках;
8. Провоцирование “топонимистических, ономастических и историографических войн” между соседними этносами;
9. Расселение этнических русских и т.н. русскоязычного населения на земле другого этноса/ этносов и поощрение полиэтничности региона;
10. Достижение приоритетного положения русского языка и его укоренение в СМИ;
11. Искусственное ограничение тиража литературы на национальных языках;
12. Официальное объявление “виновным народом” всего этноса и его депортация и т.д.
Практически каждый из этих методов и средств, естественно, применялся в советский период и в Абхазии. Следует отметить и то, что в этом регионе особое внимание уделялось такой тактике, когда привилегиями наделялась то одна, то другая нация. Эта тактика вмещала в себя все перечисленные выше способы. Она давала метрополии возможность сохранять постоянную напряженность между этими двумя этносами и была призвана не допустить их объединения, с тем чтобы они не нанесли какого-либо вреда имперской политике, для чего использовала всевозможные методы.

Читайте I часть здесь…